Ломщик - Анатолий Федорович Дроздов
Справедливо? Не очень. Но подобное творится всюду, в любых мирах. Вдобавок общество потребления и эгоизма, где патриархальные традиционные ценности канули в прошлое, в наибольшей степени располагает к сомнительным гешефтам. Население Рутении и любой другой страны не знает о творящемся беспределе в местах, подобных Тремихе, верней, не хочет знать. Поэтому Глоба не придает ему значения и не дает «умных» советов по искоренению.
Стук, крутивший баранку, к перспективе опасного сафари относился как к развлечению. Наверно, его бодрило предчувствие опасности, риск только подогревал интерес. Шкет, молчавший в уголке, походил на мобилизованного на охоту в приказном порядке, возможно, что проштрафился перед авторитетом. Ни малейшего энтузиазма от него не исходило, наоборот, он выглядел запуганным вусмерть.
Пикап тащился по тундре, по ощущениям, не быстрее 20–25 километров в час. Высокий, на огромных колесах, больше, чем у ГАЗ-66, он катил по ложбинам между сопок по навигатору, показывающему безопасные маршруты. Офицер управлялся с дроном.
Впрочем, беспилотник обладал зачатками искусственного интеллекта и не требовал ежесекундного внимания, сам выбирая высоту, скорость и направление полета. Крикер только изредка корректировал задание.
Наконец, офицер воскликнул:
— Нашел!
Он сбросил водителю координаты точки, где остановить пикап.
— Есть олени, но будут ли волки? — спросил Макс, не стыдившийся своей неопытности.
— Пятьдесят на пятьдесят, — заверил тюремщик. — Стадо большое, вкусное. Но волчьих стай меньше, чем групп оленей. Теплеет, сегодня выйдут поживиться. Здесь ли или в другом месте — никто заранее не скажет.
Рогатые, а их в окрестностях Тремихи водились тысячи, возможно — десятки тысяч, для забоя и разделки интереса не представляли, истощенные скудным зимним подножным кормом. Цех, где трудились Энга с Тилой, перерабатывал туши, заготовленные и замороженные с осени. Вот когда снег сойдет, животные откормятся, начнут лосниться и принесут потомство, чувствуя себя в безопасности от волков, тогда и придет время отлова.
Наблюдая за работой водителя, Макс размечтался. В Беларуси и в России машиной не обзавелся, хоть давно планировал и начал откладывать на первый взнос, остальное — в кредит. Зарплата в «Гелии» позволила бы его погашать, но, увы, не успел. Э-кары, виденные на мониторе терминала, вызывали восхищение, внутри он ехал впервые. Этот экземпляр армейского образца, по назначению — аналог американского «хамви», грубого и крепкого внедорожника, поражал удобством, мягкостью хода. Его аккумуляторы обеспечивали ход без подзарядки на многие тысячи километров, а для восстановления заряда не требовались долгие часы, как у «теслы». При поднятых стеклах звукоизоляция была практически абсолютной, да и снаружи только снег скрипел под полимерными покрышками. Попросил бы порулить, но воздержался: Крикер и уголовники сочли бы это ребячеством.
Приехали. Стук тиснул на тормоз, машина остановилась, мягко качнувшись на подвеске. Последние минуты он вел ее, выключив освещение в салоне и снаружи — по прибору ночного видения, очень медленно.
— Забеспокоились олени. Часть вскочила, но не убегают, — офицер увеличил изображение с камеры беспилотника. — Ближе не надо.
Они стояли на небольшой возвышенности. По данным дрона ветер дул в их сторону, значит, олени услышали звук пикапа. Как же волки подкрадываются незаметно? Передвигаются бесшумно?
Потянулось время ожидания. Если бы сидели в УАЗике ВДВ, то травили бы анекдоты и курили. Атмосфера внутри этого автомобиля была совершенной иной, отчужденной. Каждый жил своими интересами, всех объединила текущая миссия — и только. Крикер сунул пульт дрона с экраном Стуку, сам закрыл глаза. Наверно, углубился в какой-то сериал. Макс, лишенный коннекта с сетью, просто задремал, выпав из реальности, и проснулся от возгласа:
— Пошла потеха!
Стук перекинул пульт дрона обратно тюремщику и вдавил вольт, то есть педаль акселератора. Пикап понесся вперед на максимальной для этих условий скорости и с включенными фарами. Швыряло немилосердно, подвеска с такими ухабами никак не справлялась.
Они едва не врезались в убегающих оленей, среди которых мелькали быстрые белые силуэты. От резкого торможения машина пошла юзом, а охотники уже распахивали двери.
Оказавшись снаружи, Макс сначала прикрыл рукой лицо — от резкого ветра со снегом и столь же резкого света фар, вдобавок, били прожектора на крыше кабины. Крикер с Забертом полезли в кузов, Макс побежал за Стуком и Шкетом — прямо в гущу тел.
Зэки стреляли на ходу, вряд ли прицельно. Если и попадали, то, скорее всего, в оленей. Методично вычислить волка, вынужденного замедлившегося из-за туши в зубах, не получалось.
Макс бежал за ними, одетый в толстый тулуп с поднятым воротником и тяжелых унтах. Ярко-оранжевые комбинезоны охотников, куда более легкие, мелькали впереди. Сзади хлопали выстрелы пахана и офицера, все это как-то мало напоминало организованную охоту и скорее выглядело экспромтом пополам с обычным бардаком.
А потом план, если он был вообще, сломался. Справа, из-за границы электрического света и тьмы, выпрыгнул стремительный силуэт. Макс едва успел вскинуть карабин, как зверь молниеносно исчез, утащив в черноту ночи Шкета. Высадил в ту сторону десяток патронов наугад. И тут его самого свалило с ног, будто ударило автомобилем, и поволокло… Волк! Макс судорожно вцепился в оружие, его потерять — верная смерть.
Волк принялся мотлять добычу, ухватившись зубами за воротник. Макс чувствовал себя погремушкой в руках энергичного великана-младенца. Сунул ствол себе за спину и трижды пальнул не глядя. Волк взвыл, заскулил. Вывернувшись из клыков, Макс крутанулся на спину. На миг увидел раскрытую пасть, выражение дикой боли и муки в изумительно умных глазах… и добил зверя в голову.
За время их кувыркания все кончилось. Фары освещали только изрытый снег, единственную белую тушу и Макса с карабином наперевес. Стук, как и его напарник, исчез.
Ухватив трофей за хвост, Макс потащил его к пикапу. Голова крутилась на 360 градусов в ожидании нападения из темноты. Но не случилось, видимо волки сочли: для них достаточно.
Поразительно, но ни в машине, ни около нее никого не оказалось. Макс включил подсветку прицела, осмотрел пространство вокруг и присвистнул: у заднего борта отчетливо проступили следы крупных лап с четырьмя пальцами, темные пятна крови и следы волочения.
Он выключил подствольный фонарик и двинул в темноту. Зачем? Офицер и криминальный авторитет ему — никто. Отправились на охоту на свой страх и риск, получили свое. Но Заберт — его билет на Большую Землю. Оставалось надеяться, что тулуп выдержит нападение еще одного зверя, и тот не догадается
