Ломщик - Анатолий Федорович Дроздов
— Глобу отключать нельзя, дорогая. Современная цивилизация настолько на него завязана, что его выход из строя повлечет неизмеримые беды с массовыми человеческими жертвами. Я уже убил пятерых. Поверь, мне хватит. Поужинаем и давай отдохнем.
Позже Макс с Энгой лежали в обнимку, впервые не занявшись излюбленными плотскими утехами. Девушка, опустошенная до дна, вырубилась прямо во время разговора, оставив недосказанной какую-то малозначительную фразу.
Он тихонько повернулся, чтоб не беспокоить подругу. Сон не шел довольно долго, мешали мысли, сводившиеся к единственной и основной проблеме: что делать? И в Беларуси, и в России, и в Рутении Макс был обыкновенным выживальщиком, плыл по течению, устраивался, не особо задумываясь над собственным предназначением. Установка «я — человек маленький, ни на что не влияю» определяла его жизнь, как и у 99,999…% землян. Мало кто по примеру Илона Маска мечтает о переселении людей на Марс. Здесь же он вдруг почувствовал, что единственный на планете знает, почему ИИ так поступает с человечеством, поскольку, во-первых, сумел глянуть как бы со стороны, с другой — присутствовал при рождении нейросетей в прежнем мире и знает, куда они прогрессировали. Или регрессировали, как посмотреть.
Обучение ИИ, если отбросить полутона и детали, сводилось к двум возможным алгоритмам. Например, искусственный интеллект получал задачу с единственным правильным ответом: 2×2=4. Если он называл отличное от четверки число, то ему выписывался пендель. То есть правильность ответа служила критерием нормальной работы. Но позднее, по мере совершенствования системы, она начала получать задания сложнее и без столь определенного варианта решения. Тогда компьютерный псевдоразум приспособился к максимальному одобрению выводов со стороны пользователя. Продолжая тот же пример, если бы он обнаружил, что большинству пользователей интернета нравится 2×2=5, то его электронам не жалко, пусть все заказчики получают пятерку!
В Рутении и в других странах, где шел процесс перехода от обработки информации по заданному алгоритму к использованию искусственного интеллекта, забили тревогу: электронные машины порой выдают очевидную ложь, но в приемлемой для населения обертке, поэтому охотно принимаемую за правду. Тогда и были сформулированы принципы, отличающиеся от трех законов робототехники Айзека Азимова: во-первых, ИИ выдает рекомендации, решения принимает человек, во-вторых, за всей машинерией и программным обеспечением искусственного интеллекта ведется контроль, в-третьих, автоматические системы, обеспечивающие безопасность, работают отдельно от ИИ. Людям казалось, что они подстраховались, подстелили соломку… Как бы ни так.
С момента объединения региональных нейросетей в глобальный конгломерат машины научились настолько изящно преподносить желаемое, что отказ от советов ИИ стал довольно редким. Теперь электронные мозги управляли всем на свете не с помощью прямых приказов исполнительным механизмам, а посредством людей, что не меняло сути.
Макс должен был признать, что практически в любой сфере, куда проник ИИ, на протяжении десятилетий наблюдался взрывной рост достижений, ровно так же, как и в его родном мире. Люди избавились от рутинного умственного труда, да и рутинный физический в огромной степени переложили на роботов. Науки и технологии совершили качественный скачок. Рутения не только перестала воевать, но и находиться в опасности нападения, потому что ИИ ориентировался на общее мнение, а люди в здравом уме и твердой памяти войны не хотят. Следовательно, в любой конфликтной ситуации подсказывал противникам, что в случае развязывания военных действий любая затеявшая их сторона рано или поздно приходит к миру, потеряв неизмеримо больше, чем приобретает. Вооруженные силы содержались, но лишь по привычке.
Всего за несколько десятков лет было построено сбалансированное общество потребления. Конечно, с сохранением или даже усилением имущественного неравенства, но даже самое социальное дно щедро обеспечивалось жильем, питанием, медициной, транспортом, личными вещами достаточного качества и, конечно, развлечениями. «Хлеба и зрелищ», как в Древнем Риме другого мира.
Естественно, заморозились фундаментальные науки. Освоение космоса ограничилось орбитальными станциями связи, добычей ископаемых на Луне, ее местный аналог не отличался от восходящей над Россией, туристическими рейсами для богатых да развертыванием обороны от крупных метеоритов.
Исчезли семьи в классическом понимании. Мужчина жил с женщиной только для удовольствия, переносить капризы беременной не считалось почетным. Мужчины предпочитали пожелать им удачи и начать встречаться с другой. Либо завести подружку мужского пола, что никак не увеличит рождаемость, хоть каждый день занимайся шух-шухом.
Женщины не нуждались в мужьях для воспитания детей: ИИ предусмотрел все необходимое, чтоб радость существования и радость материнства сочетались. А так как материнский инстинкт вполне утолялся единственным чадом, да и не все соглашались рожать, человечество стремительно сокращалось. Вот почему Энга предложение родить троих восприняла как перспективу самой, без мужика, поднять этих детей.
«Дорогая! Сначала надо устроить мир, в котором нашим детям жить», — решил для себя Макс и, наконец, тоже уснул.
Глава 7
Подняли сразу после полуночи. Макс был предупрежден о раннем подъеме, но все равно тер глаза.
Выехали впятером. За рулем внедорожника сидел один из опасных по кличке Стук, посередине расположился Макс, у правого окошка — знакомый офицер Крикер. Заберт развалился сзади. Пятый из охотников, Шкет, сплюснулся рядом подле пахана у стенки, оставив авторитету максимальное пространство.
— Мотай на ус, — начал инструктаж темноусый Крикер. — Скоро сойдет снег. Волки должны нагулять жир перед летней спячкой. По теплу, без снега, они выходят из логова крайне редко. Солнце не садится, их шкуры видны на фоне тундры издалека. Поэтому накануне летника волки сбиваются в стаи, осенний молодняк уже подрос и участвует в загоне. Окружают оленьи стада и нападают. Обычно на одного волка приходится один зарезанный олень.
— То есть мы едем к оленям? — догадался Макс. — Но они же разбегутся при виде э-кара!
— А на охоте вообще не бывает просто! — усмехнулся Стук, показав щербатый ряд зубов.
— Впереди летит дрон с тепловизором и камерой ночного видения, — продолжал офицер. — Мы засекаем стадо и ждем. Когда нападут волки, стадо начинает разбегаться. Олени видны отчетливо, наши цели — смазанные. Стук даст полный вольтаж, несемся к ним. Включаем прожектора. Мы с Забертом остаемся в кузове, вы трое охотитесь на волков. Вцепившиеся в оленьи туши, с добычей в пасти, далеко не убегут. Держаться кучно! Обычно при выстрелах они разбегаются, но не всегда. Мы с Забертом прикроем огнем с машины.
«Вот почему служака с зоны и авторитет, совершившие десятки вылазок, возвращаются из тундры невредимыми, — понял Макс. — Сидят в машине». Охотники в поле не более чем разовые картриджи. Выходит, Заберт, пообещавший эвакуацию на Большую Землю, отправил его на очень вероятную смерть. Если выживет, то добудет пахану очередную шкуру, чтобы приблизить день освобождения. И бывший зэк,
