Жрец Хаоса. Книга IV - М. Борзых
Дальше спускаться пришлось аккуратно, поскольку в пустом подземелье эхо шагов разносилось достаточно далеко. Потому даже приходилось выбирать, куда ставить ногу, для того чтобы не слишком выдавать своё приближение.
Опять же, сперва я хотел просто вломиться в камеру, и будь что будет. Ведь старый урод явно был занят не отслеживанием территории, а попыткой развлечься с собственной внучкой. Однако же позже понял: вижу я это глазами паука, а скрадывающие звуки заклинания располагались именно в камере, никаким образом не препятствуя попаданию звуков извне.
К моменту, когда я приблизился ко входу в камеру, кицунэ всё ещё вяло отбивалась от попыток насилия со стороны архимага. И вот здесь я дал команду Войду:
— Давай!
Надо бы не забыть начать вести отсчет тех самых пресловутых двух минут.
На секунду мне показалось, будто из меня вырвали сердце, душу, а заодно и магическое средоточие. Боль взорвала тело, будто из меня разом выкачали всю жизнь, все соки. Даже мир вокруг изменил цветность, став будто бы серым, блёклым — я словно заглянул из посмертия в мир живых.
'Один…
Но длилось это всего одну секунду, а после я заставил себя сделать вдох — медлить было нельзя. Подхватив со стены старый, чадящий факел (самый обычный, масляный, невесть как забытый здесь), я со всего размаху опустил его на голову архимагу.
«… Пять… Шесть…»
Нужно заметить, что обезмагичивание пространства заметил не только я, но и Юмэ. Она испуганными глазами взирала на меня, появившегося из теней.
«Одиннадцать… Двенадцать…»
Стянув потерявшего сознание архимага, я расщёлкнул её кандалы, а сам приложил ладони к обнажённому азиату, покрытому татуировками, мысленно давая Войду команду:
— Пей.
«Тридцать один… Тридцать два…»
На голове у старика расплывалось кровавое пятно. Уж не знаю, проломил я ему череп или просто оглушил — меня это мало интересовало. Сейчас мне нужно было восполнить ту щемящую пустоту внутри, тот голод, который образовался. Это состояние полусмерти, которое я ощутил при создании безмагической зоны.
Юмэ же взирала на меня со священным ужасом, боясь пошевелиться. Мысленно я продолжал отсчитывать время:
«… Пятьдесят один… Пятьдесят два…»
По прошествии минуты я с трудом оторвал ладони — слишком уж хотелось продолжить напитываться из архимага. На самом деле, эта тварь жить просто не должна была — после того, что он собирался сделать с собственной внучкой.
Я уж было посмотрел на факел, лежащий рядом, думая: не пустить ли его по назначению ещё раз? Не добить ли бессознательного урода? Но, во-первых, это было бесчестно, а во-вторых…
Будто прочитав мои мысли, Юмэ остановила меня:
— Не делай этого. Насколько я знаю, у него есть посмертная ментальная закладка и связь ещё с одним архимагом. Стоит его убить вне поля боя — и об этом станет известно его «якорю». Тогда на тебя откроют охоту все кланы японских убийц.
— Он собирался изнасиловать тебя, а ты его защищаешь?
Подобное было где-то за гранью моего понимания.
Юмэ подняла на меня испуганные глаза с расширенными зрачками.
— Поверь мне, в этой ситуации я защищаю не его, а тебя.
От Войда пришла волна согласия:
«Послушай девочку. Умные вещи говорит».
— Ну и хрен с вами, — плюнул я.
Возможно, когда-нибудь потом мне представится возможность схлестнуться с ним ещё раз. Сейчас же нужно было делать ноги — по внутреннему таймеру оставалось полминуты до окончания безмагической зоны.
Мы с Юмэ побежали по коридорам, а после я открыл проход за счёт восстановленного резерва сперва во двор японского посольства, а после — и наружу, где нас уже ждал крылогрив.
Оседлав его, мы вместе рванули обратно в особняк. И, если честно, я плохо представлял, каким образом можно было вырвать Юмэ из лап старого извращенца. Ведь, как он и говорил, она — кровь от крови его и, видимо, ещё и плоть от плоти.
Для того чтобы разобраться с этой коллизией, мне нужна была помощь бабушки.
* * *
Я надеялся, что бабушка придумает какой-нибудь быстрый, удобоваримый вариант по изъятию Юмэ из лап старого извращенца, но меня ждало некоторое разочарование. Стоило нам переступить порог кабинета Елизаветы Ольгердовны и вкратце рассказать всю ситуацию, как та ни разу не порадовала нас новостями.
— Во-первых, хорошо, что сразу ко мне пришли. Я вас прикрою. Во-вторых, поскольку Юмэ по всем документам является членом клана Кагэро, ещё и внучкой, изъять её из рода ты не сможешь, даже если она сама изъявит на то желание. Либо ей придётся выплатить такие отступные, которые ни она, ни мы не потянем. В-третьих, даже если я объявлю о том, о чём вы сейчас мне заявили, и мы подадим прошение о выходе из рода и переходе в наш род, это может не помочь. По той простой причине, что подобные отношения, естественно, не приветствуются ни в одной стране — уж больно они близкородственные. Однако же у японцев слегка помешались на выведении чистокровных магов, поэтому я отчасти не удивлена подобному поведению Кагэро. Насколько я знаю, есть несколько кланов, где практикуются браки между дядями и племянницами. А несколько императоров имели подобное родство со своими жёнами, как у Кагэро с Юмэ. Но для того, чтобы избежать скандала, они назвали это «волей неба» и «необходимостью сохранения чистоты крови». Поэтому я не удивлюсь, если Кагэро использует ту же формулировку — и ему как одному из архимагов всё сойдёт с рук.
Юмэ при этом сидела, вжав голову в плечи. Она ничего не говорила и боялась поднять глаза на бабушку.
— Дитя, с тобой всё в порядке? — обратилась Елизавета Ольгердовна к иллюзионистке.
Та лишь несмело кивнула.
— Бабушка, неужто совсем нет никаких вариантов? — не желал я смиряться с подобным положением вещей.
Княгиня невесело хмыкнула:
— Есть, вообще-то, но, боюсь, ни тебе, ни Юмэ такой вариант особо не понравится.
— Какой? — задал я вопрос, и мы с Юмэ разом устремили взгляды на княгиню.
— Ты можешь взять Юмэ в жёны.
На сей раз мы даже опешили от такого предположения.
— Для Юмэ это будет означать окончание службы в храме, поскольку, если мне не изменяет память, мико должны быть невинны для службы. А для тебя это будет означать распрощаться со свободой. Что-то мне подсказывает, что ты пока не готов к подобному
