Жрец Хаоса. Книга IV - М. Борзых
Отправляя своего разведчика, я кружил над дипломатическим кварталом, то и дело переключаясь на связь с паучком. А тот уже пробрался в подвал и быстро перебирая лапками спускался ниже.
Закончив спуск, он обнаружил несколько комнат, зарешечённых, где, вероятно, ранее сидели некие узники либо пленники. И вот в одной из подобных зарешечённых камер нынче была открыта дверь, сквозь которую паучку были видны старик-азиат с маниакальным взглядом и корчившаяся в кандалах в немом крике небезызвестная мне кицунэ.
Вот только звуков не было, будто бы кто-то повесил завесу, полностью скрывая и скрадывая звуки, чтобы ни единый шорох не покинул пределов камеры. А что удобно, между прочим: пытай кого хочешь и чем хочешь — никому даже спать не помешаешь.
Но больше всего меня интересовало, за что же пытали Юмэ. Услышать разговор не выходило, но даже увиденного мне оказалось достаточно. Даже с лихвой. Уж очень был похожим почерк силы… похожим на дар Юмэ. А это означало, что девицу пытал её собственный дед.
Когда старый пердун, топивший в своей силе кицунэ, принялся раздеваться и жадным взглядом буквально облапывать свою внучку, я понял, что в стороне остаться не выйдет.
Какие бы отношения нас ни связывали и в каком бы родстве она ни находилась со своим дедом, его задумка была расписана на похотливом лице. И уж да простят меня боги, но инцест я не поощрял. Ни при каких обстоятельствах. Пора было вмешиваться.
Глава 6
Легко сказать — вмешаться. Но если здраво оценить разницу наших весовых категорий, то выходило, что выступать против архимага иллюзий — такое себе занятие, практически самоубийственное. Особенно если у него развит источник. А он однозначно развит. И прокачана способность создавать именно овеществлённые иллюзии. Судя по тому, как корчило и корёжило Юмэ, воздействие на разум менталом он тоже освоил в совершенстве, если даже собственная внучка приходила в ужас от увиденного.
И выходило следующее: противопоставить, по сути, архимагу мне было нечего. Однако же и наблюдать за тем, как старый похотливый урод планирует развлекаться с собственной внучкой, было выше моих сил. У меня появилась сумасшедшая идея, но её реализация зависела всецело от Войда.
— Войд, помнишь безмагическую зону на Курилах?
— Ещё бы! Прекрасное место, практически курорт, — отозвался мой внутренний голод.
— А мы сможем создать такую же?
— Хрена себе у тебя аппетиты, — хмыкнул Войд. — Ты вообще представляешь, какое количество Пустоты было рассеяно вокруг острова для того, чтобы создать брешь в естественном магическом фоне целого мира?
Я слабо представлял подобные объёмы. Однако же безмагическая зона была единственным, чем я сейчас мог уравнять наши шансы.
— Мне не нужно накрывать территорию размером с остров. Мне нужно накрыть буквально территорию размером с эту злосчастную камеру. А там, всего-навсего, может быть, метров пять в диаметре.
— Пять метров, говоришь? — задумался Войд.
Секунд пятнадцать он молчал, а после с сомнением выдал:
— На такой территории, в принципе… это реально. Ты полностью израсходуешь свой магический запас и по факту станешь безобиднее котёнка. Но подобную безмагическую зону в отдельно взятом пространстве удержать за счёт своего собственного источника сможешь в лучшем случае минуты две. Если успеешь этими двумя минутами распорядиться верно, то шансы есть. Если не успеешь, то уж извини — дальше тебя просто-напросто будут убивать.
— Две минуты — это очень много, если правильно ими распорядиться, — признаться, я даже и не рассчитывал на подобный подарок по длительности. Думал, будет всего пара мгновений. — И ещё вопрос: в состоянии опустошения ты сможешь, скажем так, подпитаться именно от самого архимага?
— В теории, я и полностью выжрать его могу. Но проблема в том, что за две минуты мы этого сделать не успеем. Объём его источника и объём твоего источника пока что несопоставимы. В лучшем случае твой сейчас тянет на треть от его. А за две минуты я в любом случае столько не выпью. Уж прости, сосалка такого размера не выросла. Чем больше будет размер твоего резерва, тем большие объёмы ты сможешь поглощать и с большей скоростью. Пока же что есть, то есть.
— Уже неплохо. Значит, слушай, сейчас что мы делаем. Я спущусь вниз. В моменте, когда я прикажу, ты создаёшь безмагическую зону. Дальше я вырубаю этого старикана. Потом у тебя будет где-то минута на то, чтобы откачать из него, сколько сможешь. И этого, я надеюсь, хватит для того, чтобы я смог открыть сам проход из камеры куда-нибудь в более приятное место. Ну и заодно раскрыть кандалы на азиатке. Что он будет делать дальше, меня совершенно не интересует.
— В принципе, если он будет вырублен, времени у нас будет немного больше, — заметил Войд, однако же принципиальных возражений по плану не высказал.
— И да, кстати, — пришла мне на ум дельная мысль, которую я и поспешил высказать, — тогда закономерный вопрос: почему демона мы сожрать смогли, когда были на мраморном заводе, а архимага не можем? — удивился я.
— Ну ты сравнил! — рассмеялся Войд. — Демона этого откопали, считай, в лучшем случае за неделю до встречи с нами. Это как живая мумия, которая нихрена не восстановилась после своего посмертия и только лишь пыталась освоить доставшееся ей тело. А здесь — архимаг, который едва ли не полторы сотни лет полностью развивался, усиливал и укреплял себя, и источник растягивал до нужных ему размеров. Так что ты демона-то с архимагом не путай. Разная у них была кондиция, и ёмкость у них, соответственно, тоже разная была.
А вот это было ценное и полезное замечание. Если уж я после поедания демона почувствовал себя отчасти всесильным, то сейчас мои надежды были весьма критично развеяны — причём с пояснением, почему. Но уже даже имеющийся вариант был хотя бы каким-то выходом из ситуации.
Времени не осталось, и пришлось выполнять свёрстанный на коленке план.
— Ну… пусть боги нам помогут!
Я накинул на себя отвод глаз и просто-напросто представил арку прямо в стене посольской ограды — как когда-то сделал это для прохода к принцессе. Арка получилась не сказать, чтобы большая и весьма хлипенькая, продержалась каких-то несколько секунд, но больше мне и не нужно было, чтобы скользнуть на территорию посольства.
Что удивительно, никакой другой защиты
