Нашествие - В. Бирюк

Корабль - любой - есть сумма нескольких - десятков, сотен - технологий. Собранных в узел, согласованных и синхронизированных между собой. Индикатор уровня.

Архаизмы - пачками. Корпус деревянный. Хотя и на стальном каркасе. Отчего на морду кораблика пришлось навешивать гибрид накомарника и кенгурятника: поймать льдину или, позже, топляк - очень не хочется. Воду из реки - вёдрами. Почему?! У нас же нормальная помпа придонную воду откачивает! - Виноваты, княже, не подумали.

А почему печка в камбузе дровяная? - Молодец, не спросил, сам понял: на всякий случай.

Главное: паро-электро-ход. Топка, парогенератор, две лёгкие турбины Лаваля, два электрогенератора, два электропривода на два «пёрышка». Почему все по два? Потому что я не верю, что это будет работать без поломок. Пол-трюма запчастями забита. Вторые пол - дрова. А для барахла человеков… есть закуток.

Я, было, разогнался на угле поплавать. Ага. Уголь в наших лесах и степях не растёт. Его надо сперва сделать, потом в нужную точку отвести. Там складировать и хранить при оптимальных условиях. На регулярных маршрутах - нормально. А вот когда первый раз…

Электричество даёт три важных вещи.

Не надо дёргать турбины при изменении режима движения. Может, даже и доживут до конца похода.

Лампочки Нерста. Весь пароход сияет огнями. Мощные прожектора на носу и на корме. Возможность хода в темноте.

Мачт с парусами, как была на «Чёрной Иволге», нет. Но одна торчит - радиомачта.

***

«Так что ж вы гады, ботик потопили!

Ведь был там новый патефон.

И портрет Эдиты Пьехи,

И курительный салон».

Ни патефона, ни портрета, ни курительного салона. Не курят здесь. И вообще: не ботик. Отчего есть надежда, что не потопят.

***

Эдакая двухпалубная лоханка. Под первой палубой - трюм. Двигательная установка, ЗиП и горючее типа «щепа древесная». На палубе - жилые и производственные помещения. На их крыше - вторая палуба. С рубкой, трубами, мачтой, прожекторами… И четыре стационарных пневмопулемёта. Чего ж не подцепить компрессор, коли напруга постоянно?

В целом… не лайнер. Скромненько. Но для 12 в. - вау! Звездолёт!

Летает, но низенько. Что-то уровня вёрст 15 в час. Против течения - 10 км/час. Но оно делает это непрерывно! Не уставая! Не засыпая! Видя в темноте!

В сутки - 220-250 вёрст. Столько даже тумены Батыя не делали! А тут лежишь себе на диванчике, книжки почитываешь, мысли пописываешь, кваску холодненького по желанию, отбивные телячьи с пылу с жару, гири для разминки потаскал, в душ сходил… Стоп. А вода где? Как вытекла?! Душевые переделать. Краны… они что, разорить меня решили? А это «совмещённый санузел»? Факеншит! Ничего кроме дырки в полу и вообразить не могут?! А куда это всё? Неужели прямиком в реку…?!

Как я уже говорил, корабль - венец обширного пучка технологий. Есть среди них и… недоразвитые.

У Тулы вошли в Ивановский канал. Я, помятуя о проблемах Петра Великого и таковой же, но Екатерины, весьма переживал насчёт достаточности воды. Зря. Воды - достаточно. Присутствующие лесные массивы, небольшие размеры запашки в округе, позволяют избегать усыхания почвы. Ситуация меняется не в лучшую сторону. Придётся разворачивать здешних жителей. Административно-полицейскими методами.

Нормальному здешнему крестьянину плевать на уровень воды в канале. Ему даже на уменьшение влаги в пахотном слое плевать, если изменения происходят медленно. Засуха? Недород? Пошли дальше. Новое место искать и портить.

Это - норма. «Кочующие земледельцы». Прикрепить к земле? «Крепостное право»? - Тоже плохо. И чего делать? Полицейская диктатура? За порубку пойменного леса - 6 лет каторги?

Лес для русского крестьянина - враг. Он его сводит, выжигает. А здесь нужно насаждать. Не садик возле домика, а гектары и вёрсты. А они не умеют. Не в смысле: взять саженец, выкопать ямку, воткнуть, засыпать, полить. Это-то понятно. Нет самой идеи так сделать. Зачем? Оно ж само растёт. Не, деды и прадеды такой глупостью не занимались.

Картинки южнорусских степей в 21 в. сверху видели? Чёткие линии лесополос. Пятна лесов, закрывающие расползающиеся, рвущие землю лапы оврагов. Люди сделали. Коммуняки. Теперь - моя забота.

«Степь чем далее, тем становилась прекраснее. Весь юг, все то пространство, которое составит Новороссию, до самого Черного моря, было зеленою, девственною пустынею. Никогда плуг не проходил по неизмеримым волнам диких растений. Одни только кони, скрывавшиеся в них, как в лесу, вытоптывали их. Ничего в природе не могло быть лучше. Вся поверхность земли представлялася зелено-золотым океаном, по которому брызнули миллионы разных цветов. Сквозь тонкие, высокие стебли травы сквозили голубые, синие и лиловые волошки; желтый дрок выскакивал вверх своею пирамидальною верхушкою; белая кашка зонтикообразными шапками пестрела на поверхности; занесенный бог знает откуда колос пшеницы наливался в гуще. Под тонкими их корнями шныряли куропатки, вытянув свои шеи. Воздух был наполнен тысячью разных птичьих свистов. В небе неподвижно стояли ястребы, распластав свои крылья и неподвижно устремив глаза свои в траву. Крик двигавшейся в стороне тучи диких гусей отдавался бог весть в каком дальнем озере. Из травы подымалась мерными взмахами чайка и роскошно купалась в синих волнах воздуха. Вон она пропала в вышине и только мелькает одною черною точкою. Вон она перевернулась крылами и блеснула перед солнцем… Черт вас возьми, степи, как вы хороши!..».

Да, чёрт вас возьми. Хороши. Переделать. Для нужд человеческих. Но не испортить.

«Дрозд» вывалился в Дон возле устья Непрядвы, погудел на три тона, не то приветствуя, не то пугая людей на берегу, и побежал вниз, уже не вычитая, а прибавляя скорость речного течения к своей собственной.

Мы шли к Донской Переволоке, к изгибу Дона в том месте, где он более всего отклоняется к востоку, с тем, чтобы повернуть на юго-запад и устремить воды свои к Азовскому морю.

Место это, наиболее близкое к Волге, известно с глубокой древности. Из недавнего вспомню пассаж о Долгоруком, который именно сюда пришёл, поджидая половцев, собираясь нанять их для очередного похода на Русь. Этакое место встречи, которое «изменить нельзя». Увы, в тот раз половцев не сыскалось. Вот всегда они есть, а нынче, почему-то, нет. Не дождавшись «партнёров», Юрий Долгорукий вернулся на Русь «несолоно хлебавши».

Вывернулись из-за очередного берегового мыса и далеко впереди, на правом, высоком, обрывистом берегу Дона, увидели цветные пятнышки. До них ещё пара поворотов, но высоко - далеко видать.

Донская Лука. Справа юго-восточный край Среднерусской возвышенности - Донская гряда. Местность пересеченная, малонаселённая,