Атаман - Алексей Викторович Вязовский
— Нам не пробиться в город, — сообщил наш координатор. — Включите телевизор, творится светопреставление.
Впоследствии это событие назвали «молочным чудом Ганеши». Один верующий поднес блюдце с молоком к статуе бога со слоновой головой, и молоко исчезло. Идол его выпил — так решили все, и по всем городам, не только в Индии, но и за границей, верующие бросились в храмы поить молоком богов индуистского пантеона. В эмиратах индусов-гастарбайтеров хватало, поэтому Шарджа не осталась в стороне.
Подгадившего группе «молокососа» Ганешу я не то чтобы не взлюбил — наоборот, навел справки, почитал энциклопедию, разную индологическую популярную литературу. Благодаря этой любознательности, из всей плеяды богов Индии именно об этой персоне знал много подробностей. Должен признать, бог оказался своеобразным, начиная с необычной головы и заканчивая его множественностью проявлений — чуть ли не 32 формами. Ганеша — бог мудрости, удачи и благополучия. Его обычно изображают сидящим или даже лежащим сибаритствующим толстяком. Но тот, кого я видел сейчас, выглядел иначе, имел мускулистое тело воина, ибо помимо всего прочего Ганеша был предводителем ганов, зооморфных злобных существ. Его восемь рук сжимали разнообразное оружие — лук, стрелы, булаву, копье, боевой топор. Таким он мне нравился больше.
Повинуясь внезапному порыву, попросил Радишу остановиться.
— Ганеша — устранитель препятствий, — сказал он, отдавая нужные распоряжения. — Поклонись ему, атаман-сахиб, и твой путь в Калькутту будет легким. И выгодным. Обретешь там богатство.
— Не сомневаюсь, — усмехнулся я. — Найдите мне блюдце с молоком.
Принесли. Пребиндранах приглашающе дернул головой. Я подошел к статуе и поставил блюдце у ног идола. Ожидаемо, ничего не произошло, молоко не испарилось, не было «выпито» Ганешей. И идол не сделал попытки огреть меня булавой или топором за те безобразия, что творились в городе моим именем. Но тысячи человеческих глаз видели, что я поклонился их кумиру. Улыбки расцвели на их лицах, даже у судху-отшельников, настолько исхудавших, что было непонятно, как их могли держать ноги, похожие на палки. Я не мог отвести взгляд от их иссохших босых конечностей. Эти излишне стройные лодыжки, в них был заключен некий знак, который не мог разгадать.
Быть может, суть в том, что каждый второй в этой толпе — шпион, предатель, но не боец. Их религии — их много — превратили индусов в дегенеративных слабых существ. Будды, Шивы, Ганеша — пока вы им поклонялись, даже не заметили английского ярма, водруженного на шеи. На вас накинули удавку — вы чувствуете это⁈ Нет, не чувствуем, сахиб. О-еее!
Я так думал раньше, но теперь понимал, что ошибался. Мятеж в Варанаси, события в Ауде, где по сведениях из Лакхнау англичан уже держали в осаде в занимаемом ими особняке люди королев-невест — это только начало. Скоро запылает вся Индия, а мы поможем. Как писал Блок: «Мы на го́ре всем буржуям. Мировой пожар раздуем, Мировой пожар в крови — Господи, благослови!».
* * *
Победа над Лейком и почести, возданные Ганеше, помогли мне сотворить то, что ни Платову, ни тем более Астахову в голову бы не пришло. Пока мы двигались вдоль Ганга, по которому под охраной канонерок, плыли суда с нашими ранеными и поправлявшимся атаманом, армия росла как на дрожжах. Патна, Бхагалпур, Сахибгандж, Раджшахи — во всех этих городах англичан изгоняли, убивали, преследовали, а потом многие восставшие к нам присоединялись. Все хотели вступить в Отряд Черного Флага, но я рассудил по-другому. Пусть вами займутся казаки, моей сотни на всех не хватит. Если идете мстить инглиси, то учитесь воевать. С согласия Астахова полки проводили набор, собирая вокруг себя сперва вспомогательные, а затем и боевые части. Нас ждет кровавый штурм, и будем смотреть правде в глаза: очень нужно «пушечное мясо». Казаки стали мозгом и нервами этой армии возмездия. Чем глубже мы продвигались в Бенгалию, тем быстрее эскадроны превращались в полки, а простые казаки, каждый третий или четвертый — в десятников, хорунжие — в командиров батальонов. Этот взрывной рост армии пугал, но подобие управляемости все-таки сохранялось.
Единственными, кто охреневал от происходящего, были полковники. Нил Греков — тот, кто раньше на меня все время баллоны катил — бегал теперь за советом чаще других. Молодые сотники как-то быстрее приняли ситуацию, а наше старичье малость тормозило.
— Петр Василич, а чем мне их кормить?
— Петр Василич, где толмачей найти на каждую сотню?.
— Петр Василич, выручай: я же в пехотном деле ни бэ, ни мэ…
Раньше-то все Петрушей кликал — Петруша то, Петруша сё… А теперь отчество заслужил. Как дети малые, право слово!
Комфортный сплав по Гангу пришлось прервать — чтобы добраться до Калькутты, требовалось по притокам Ганга выплыть в Хугли. Именно на этой реке стояла столица Бенгальского президентства и располагался крупный морской порт, несмотря на то, что море находилась в 150 километрах. Сейчас, когда уровень реки упал до минимальной отметки, существовала высокая вероятность, что линейные корабли Ройал Нэви не смогут подняться по Хугли для защиты Калькутты. Потом зарядят муссонные дожди, и все изменится — в частности, получим проблему с порохом. Как его сохранить сухим, когда сверху поливает как из ведра? В общем, мы торопились.
Начались настоящие джунгли, а вместе с ними пришли не только вопящие обезьяны, подстерегающие в засаде бенгальские тигры и множество змей — кобр, удавов и сетчатых питонов, — но и болезни. Дизентерия косила людей, как мы ни пытались беречься. Сколько не приказывай пить кипяченую воду, мыть фрукты — все бестолку. Обязательно найдется идиот, что зальет во флягу сырую воду, да еще дружков угостит на привале.
А я подхватил малабарскую чесотку, которую пришлось выводить, намазывая живот свиным жиром. Откуда у лекарей-индусов свиной жир, если тут свиней не разводят? Скорее всего из кабанов извлекли — такого добра в лесах хватало. Зудел живот страшно, но я посчитал, что мне повезло: лучше ходить обмазанным жиром, чем бегать к каждому кустику, за которым могла прятаться змея. Увы, но число случаев со смертельным исходом росло. Индусы почему-то не сжигали укушенных коброй и отпускали тело несчастного в Ганг без кремации. Вроде как проклятый… Мы же своих хоронили по нашему обычаю, и цепочка могил с простыми крестами, как вешки, отмечала наш путь.
* * *
Отряд Черного Флага вырвался далеко вперед основных сил. До Калькутты оставалось всего два дневных перехода, когда мы встали лагерем на берегу широкой, мутной Хугли. Воздух здесь был густым, пропитанным запахами влажной
