Чëрный Выброс: подкритическая реактивность - Радислав Лучинский
Второе ПС (На жаргоне сталкеров непочтительно "псина" и "сопля") находится почти возле самой станции, с территории которой доставшийся светлоярцам кусочек Меридиана, собственно, и выныривает. Там Селени, тоже город атомщиков. Интересно, что тамошнее человечество явно произошло не от приматов, а от крупных кошачьих. Ходят слухи, что у них есть даже рудиментарные хвостики.
В Сосновый Бор, (А оттуда телепортом или магнитной электричкой в Ленинград), в Селени и в Аришму попасть проще простого, и весь город знает, как это делается. Там даже детсадовская малышня по куче раз пребывала. И бабушки-божьи одуванчики. Некоторые забираются и подальше, из Селени, например, можно попасть в Сэйену, а из Соснового Бора — в Рейссен, Далмур и Амитру.
Со всем остальным сложнее. И не у каждого получается. А среди тех, у кого получается, абсолютная редкость те, у кого получается без каких-либо затруднений и ограничений.
Искусство ходить по Меридиану начинается с умения его слушать. Нет, разумеется, не в буквальном смысле — самыми обыкновенными ушами. Разумом и сердцем слушать. (По-научному это зовут скучнее: устанавливать информационно-энергетический резонанс). Хотя любой из таких слушающих с восторгом будет рассказывать именно о музыке Меридиана. Он ведь действительно звучит, для каждого по-своему. И под эту музыку так хорошо шагается по извилистой полузаросшей дороге, что путешественник не сразу и замечает, что вокруг давно уже не привычное, до последней чёрточки знакомое пространство между Светлояром и станцией, а что-то иное, таинственное, может быть даже волшебное. Это называется "идти по песне", и вот так — наудачу, отдаваясь на милость Зоны, бродят по Меридиану самые разные люди и целые научные экспедиции. Их называют "резонансными сталкерами" и не очень-то радуются, узнав, что кто-то из близких стал одним из таковых. Потому что они слишком часто не возвращаются.
Ещё бывают совмещающие и перемещающие аномалии, самые разные. Всевозможные "капли", "свëртки", "врезки"," шумовки", "миксеры". Одни живут всего несколько дней и ведут фактически в никуда, другие существуют чуть ли не со дня Инцидента, становясь только мощнее, обросли длинными бородами всяческих баек и дали материала на диссертации не одному десятку флюктуологов. Такие "знаменитости" носят не безликие номера, а самые настоящие имена, знакомые каждому обитателю Светлояра и ближайших окрестностей. И в любое время года вокруг них целое столпотворение разноцветных экспедиционных вагончиков.
Через аномалии тоже можно попадать в иные пространства. Если хорошо знаешь их, аномалий, свойства и соблюдаешь правила их игры. Детей, приезжих и прочий шебутной и неподготовленный люд к научным вагончикам, конечно же, на выстрел не подпускают — непредсказуемо и опасно.
А ещё бывают так называемые "привязочные" координаты. Нет, это не скучные ряды сухих цифр на потëртой карте, да и бумажную карту многомерного Меридиана попробуй ещё нарисуй. И не сигнал, который должно ловить какое-нибудь там хитрое ленинградское устройство. (Хотя устройства, конечно же, тоже существуют). По сути это путеводный знак, подаренный самой Зоной — некий сложный визуальный символ. Настроишься на него, удержишь перед внутренним зрением — и уже через несколько секунд возникнешь в том мире, который этот символ обозначает. Если не ошибëшься, конечно. А ошибëшься — промахнëшься, и где тогда окажешься, только одному Меридиану известно.
Привязочную координату можно считать. Из памяти того, у кого она там есть или просто с общей ноосферы. И перемещение с помощью координат — всегда самое быстрое и надëжное. И так можно хоть целую большую многолюдную экспедицию куда надо перетащить практически за несколько минут. Сам пришёл по координате, осмотрелся на местности — и включай ленинградскую маячно-пеленговую машинку. По сигналам которой сориентируются уже все остальные.
Координаты бережно хранят в памяти — своей собственной и больших компьютеров. Радостно дарят друзьям и ревностно берегут от врагов. Потому что без них — как в старой смешной песенке без воды, "не туды и не сюды". И нет ничего страшнее для сталкера, чем потерять координату родного мира. Ведь без неё же — страшно подумать — не получится вернуться. Затеряешься среди бесчисленных сопредельных реальностей. Рэю доводилось слышать легенды о безумных странниках, десятилетиями блуждающих среди чужих Зон.
А то, что произошло с Сэнедом ещё страшнее. Без координаты Урмилы, точнее, урмильской Зоны никто и никак не сможет предотвратить аварию. Всё окажется напрасным — похищение ВИУРа, заполошный побег с Иссы, даже ссора Рэя с Тошкой Чернобыльниковым. А каково жить на свете, потеряв родную станцию, Рэйден запрещал себе думать — это слишком ужасно.
Координату Зоны Урмилы надо считать. Станцию Майтирэн надо считать. Всё, что происходит на ней и вокруг неё, надо считать. Тогда будет ясно, сможет ли "Эпи-Центр" послать экспедицию и какую. А он, Рэй, вместо этого вынужден на всякие там дни рождения шастать, с Тошкой ругаться и З.А.Е-и-так-далее выслушивать! А потом от товарища Хрусталëва за это получать втык. Как же просто всё было в прошлом году на Риенке, и как здесь всё сложно! Там предельно ясно — вот свой, а вот враг. Вот опасность, а вот способ её преодоления. Вот каноны веры, а вот — злостное нарушение её заповедей. А самое главное, Храмовники не играют ни а какие социальные игры. И знают, что когда Вселенную наконец озарит Третий Взрыв, все остальные тоже перестанут в них играть. Незачем будет, потому что все равно узрят свет и истину.
Жаль только, что у самого Рэя верить в Третий Взрыв получается из стержней вон плохо.
Диск 7, фрагмент 4
Машина остановилась. Увы, даже самая длинная и в объезд дорога когда-нибудь неизбежно кончается. А значит, вплотную придвинулся тоскливый ужино-обед и гадкий разговор с милиционершей. Что он окажется гадким, Рэйден нисколько не сомневался, а держать словесную оборону был совсем не готов. Хорошо, хоть Сэнеда дома нету, он у учëных сидит!
Сейчас Рэю было всех жалко. Остро, пронзительно, до боли в груди всех жалко! Отца, неведомую станцию Майтирэн, толстую капитаншу, неприкаянного Тошку с его аварией, Фукусиму Дайичи, потому что он тоже с аварией и весь Меридиан с его известными и неизвестными Зонами, сливающимися в одну потенциально бесконечную Большую Зону. Мир казался щемяще хрупким и до обморочного страха беззащитным. И хотелось немедленно побежать
