Чëрный Выброс: подкритическая реактивность - Радислав Лучинский
— Рассказывать-то особо нечего. Мы в Ленинграде учились в юности. Галя, я и эта Аня Бельская. Она, правда, была из другого ВУЗа, мы на каком-то городском мероприятии познакомились. Точнее, Галя познакомилась, А потом меня познакомила… А дальше классический такой треугольник. Неравносторонний.
— Да, знаю я, что такое треугольник, пап! В книжках часто бывает.
— А книжки, они все так или иначе про жизнь. Мне, кроме Галочки никто был не нужен, ни тогда не сейчас. А Аня… Странно Аня. Вроде столько лет уже прошло. А всё мне что-то доказать пытается.
— А я-то тут причём? — надулся Рэйден.
— А ты, может, и не причём. Я это вспомнил, как пример. Этот твой парень, хочет, чтобы Оксана была, ну… Как Галина для меня, понимаешь?
— Теперь понял. И что же, мне с ней теперь не дружить, что ли? — Рэй окончательно разозлился. Он ненавидел, когда ему пытались указывать, если он сам об этом не просит.
— Почему не дружить? Очень даже дружить! — отец сжал его плечо, — Потому что выбирать всегда должна девушка. Так в природе заведено.
Рэй вспомнил всё, что успел узнать о брачном поведении животных и хихикнул от мысли, что у венцов творения, оказывается, всё точно так же. Злость прошла.
— А что из этого в итоге будет, время покажет, — завершил свою мысль Виктор Петрович, — Важно одно: настоящие мужики женщину ни к чему не принуждают. Никогда.
— Тогда я ему ещё раз морду набью! — воодушевился Рэй, — И пусть не принуждает!
— Нет уж, не надо! — шутливо замахал руками Виктор Петрович, — Рэюшка, пойми! Ты слишком намного превосходишь обычных людей. Об этом надо помнить. Всегда. И поэтому людей тебе придëтся научиться беречь. Иногда — от самого себя. Прежде всего от самого себя.
— А плохих людей что — тоже? — Рэйден опять набычился, на этот раз — на такую вопиющую несправедливость.
— А плохих людей, Рэй, как я думаю, не бывает. Бывают только люди, выбирающее плохое.
Эта мысль активити понравилась. Она была мудрой и походила на поучения Храмовников.
— Я сейчас, пап!
Он сбегал к одной из полок и записал эту мысль в чëрном кожаном блокноте, в который вносил всевозможные нравящиеся ему цитаты, составы рок-групп и храмовские ритуальные формулы. Потом вернулся.
— Не думал, что ты меня начнëшь при жизни цитировать! — усмехнулся Виктор Петрович, — Пойдём, что ли, чайку выпьем. Только тихо, чтобы маму с Лилей не разбудить
— Пошли! Я чайник поставлю.
Рэй тихонечко прокрался на кухню, поставил чайник. Так значит, получается, что отец и жуткая Бельская давным-давно уже знают друг друга? И они сначала дружили, а потом поссорились? И эта информация не просто так, это без сомнения, значит что-то важное. Хотя и не имеет отношения к Иссе.
Диск 8 ОКСАНА РВËТ ПРОВОДА Фрагмент 1
Несколько следующих дней прошли и сложились в недели ни шатко ни валко. Погода с каждым новым утром делалась всё хуже. Станция перекрасила свои корпуса в нежно-зелëный цвет и почти прекратила озадачивать работников разнообразной чертовщиной. Ни тебе внезапно меняющих направления коридоров, ни таинственных потусторонних шëпотов по ночам, ни призрачных золотистых деревьев, внезапно на несколько минут вырастаюших из "пятака". Рабочие часы инженеров и операторов проходили теперь спокойно, даже скучновато, всё оборудование трудилось исключительно в штатном режиме, ни на йоту не отклоняясь от заданных параметров. Будто Светлоярской АЭС стало вдруг не до собственной эксплуатации, будто она, забыв обо всём, к чему-то тревожно, внимательно прислушивалась. Арсений Никитич договорился с Сосновым Бором, что вместо ОСРБ, на станции будет дежурить группа опытных питерских "аномальщиков". (У "ЛАЭС будущего" своих активити почему-то не возникло, зато она наделила некоторых инженеров почти такой же виртуозной чуткостью). А Рэя и остальных было решено вызывать на работу только в самых экстренных случаях. Чтобы беспокойство за СвАЭС не отвлекало пятëрку, точнее, уже шестëрку радиоактивных "ноосферщиков" от сбора данных о Майтирэне и Иссе. "Эпи-Центру" отчаянно не нравилось, что на все отправленные ещё третьего сентября запросы коллегам из других Зон поступали коротенькие однотипные ответы — "данные отсутствуют", "неизвестно", "не упоминается". Ленинград будущего, Сейена, Аришма, Селени… Получается, никто и нигде никогда даже не слышал ладно бы ещё только о Майтирэне, но и об Иссе. эА это неестественно, нелогично! Такой феномен как странствующая АЭС должен был стать легендой, притчей во языцех. А тут — тишина. С каждым новым отрицательным ответом на запрос кажущаяся всё более зловещей. Помимо компании активити, товарищ Хрусталëв поставил ту же задачу ещё трëм исследовательским группам. Тишина даже не шелохнулась.
Вне станции тоже всё было пока что до неестественности спокойно. Застыло в хлипком неуверенном равновесии. "Будто время готовится к прыжку", — красиво и точно выразил общие ощущения Дайичи.
З.А.Е-и так далее смотрела на Рэя, Лину и остальных не просто волком, а целой волчьей стаей и ещё парочкой медведей впридачу. Но ядом в сторону активити почти не плевалась, похоже, разговор с Виктором Петровичем повлиял на неё положительно. Из милиции тоже никто не звонил и не приходил.
Зато каждый день звонила, а то и забегала Оксана Росшанская. После памятного дня рождения она старалась как можно чаще общаться с Рэем и компанией. Компания нисколечко не возражала.
В первый раз Оксана звякнула спросить, не сильно ли Рэю влетело за позднее возвращение. Потом разговор перешёл на родителей как таковых (У тебя предки классные! Угу, знаю, у тебя тоже мировые!), на школьные дела и заботы (Вот здесь этот концлагерь сидит уже! Ага и у меня!), потом на музыку, книжки и вообще всё на свете. Конечно же, Рэй рассказал ей чуть-чуть и про Сэнеда. Оксана тут же захотела с ним познакомиться и в итоге проболтала с бэ-энчиком целый час.
В среду Рэй пригласил новую знакомую побродить немножечко по Меридиану. В четверг наоборот, Оксана затащила Рэя, Сэнеда, и случившегося рядом Эрика к себе на чай. В пятницу…
Оксана была хорошая.
Честно говоря, раньше Рэй почти побаивался человеческих девчонок, кроме, разве что Заренковой и молчаливой, очень спокойной Виолы Вяжерайте. Какие-то все они были непонятные. То громко охали-ахали, то наоборот, таинственно копошились и шептались, шуршали какими-то записками. Боялись всякой ерунды, например мышей, а действительно страшного, вроде возрождения группировки Завершителей, наоборот ни капельки не опасались. Вздыхали по киноактëрам, а не по знаменитым сталкерам "Эпи-Центра" и влюблëнно, а не с завистью. В общем, та ещё аномалия, в которую без крайней
