Русская Америка. Сухой закон 3 - Михаил Дорохов
Наша «делегация» прошла через тяжёлые резные двери и оказалась в просторном холле вокзала. Через пару секунд к нам двинулись двое мужчин в тёмных пальто и шляпах. У одного через всё лицо шёл шрам, словно от режущего удара ножом. Да и в целом оба были не похожи на сотрудников береговой охраны. Скорее, на местных мафиози.
— Мистер Соколов? — обратились они к Соломону.
Тот усмехнулся и указал на меня:
— Знакомьтесь, господа, мистер Алекс Соколов, — намеренно произнёс на американский манер моё имя аптекарь.
Оба мужчины слегка замешкались из-за своей промашки и удивлённо уставились на меня. Ну да. Слишком молод, по их мнению, для статуса теневого дельца, с которым напрямую будет говорить коррумпированный начальник береговой охраны.
— Прошу прощения, — сказал высокий брюнет, пока его напарник со шрамом внимательно изучал меня, — Меня зовут Тим Шелли, а это мой друг, Клеменсо Соррентино. Прошу за нами. Мы покажем дорогу в отель. Добро пожаловать в Портленд!
Мы вышли из здания вокзала. Матвей покрутил головой и нашёл два авто, стоя́щих отдельно на парковке. Около них дежурили молодые парни с картонной табличкой, отплясывая на льду и пытаясь таким образом согреться. На картонке было написано: «Аренда. Нью-Йорк. 20:00. Макс Вольф».
При аренде Матвей не стал указывать ни название компании, ни наши фамилии. Только время прибытия поезда из Нью-Йорка и подставное имя. Умно. Учится на ходу.
Погрузившись в авто и выдав паренькам чек, подписанный Виктором Громовым, которого не было в нашей делегации, мы двинулись за тёмно-зелёным «Мерседесом» гангстеров. Ещё одно отличие их от «береговиков». Те вряд ли могли бы себе позволить вот так раскатывать на дорогих авто.
* * *
23 января 1920 года. «Порт Портленд». 9.00.
Порт гудел как муравейник. Крики мастеровых на экстренной упаковке, и рабочих, заводящих с натугой большие тележки на платформы, которые кранами переносились на суда. Чайки, крутящиеся над рыболовецкими траулерами, пристающими на отдельные места в дальнем конце порта. Приёмщики, прячущие носы от морозного океанского бриза в поднятые воротники своих курток и пытающиеся не потерять накладные, пришпиленные к планшетам. Ветер сорвал с кого-то из грузчиков кепку, и она покатилась по бетонным плитам прямо под колёса нашего Форда, завернувшего за здание администрации порта.
Чуть проехав вглубь, мы остановились там же, где запарковался «Мерседес» Тима и Клеменсо. Поднялись по железной лестнице на второй этаж над складами и вошли в небольшой, но тёплый кабинет, заставленный шкафами с бумагами. Нам навстречу поднялись двое людей. Один в костюме, гладковыбритый, поджарый и высокий, с завитыми усами. Второй, чуть грузный, в коричневом дорогом пальто и шляпе. Смуглый, с чёрными пышными усами. Итальянец. Очевидно, посетитель.
— Что же, жаль… Я надеюсь, мы всё-таки придём к соглашению, мистер МакКой, — раздражённо обратился итальянец к начальнику береговой охраны и, не пожимая ему руку, поднял слегка шляпу.
Он прошёл мимо, мазнув по мне недобрым взглядом. И захлопнул за собою дверь, впустив сквозняк. Неприятный тип.
— Приветствую вас, джентльмены! — протянул руку хозяин кабинета, — Грейс МакКой.
Я пожал её, отметив обнажившиеся часы стоимостью с пол-автомобиля, которые совсем не вязались с интерьером кабинета, и представился:
— Алексей Соколов.
Соломон тоже представился, а я обвёл рукой шкафы с бумагами:
— Уютно здесь. Предпочитаете работать «на месте»?
МакКой усмехнулся и ответил:
— Вроде того. Мне нравится всё контролировать самому и видеть всё своими глазами.
— Похвальный подход, — кивнул я, — Но у всех стен есть уши.
— Поэтому я предлагаю нам всем отправиться на небольшую прогулку.
И Грейс принялся надевать своё пальто, подбитое тонким мехом. Снаружи ткань была плотной от ветра и влажного воздуха. А внутри подбой сохранял тепло. Самое то для очень нестандартного местного климата даже по меркам восточного побережья.
Новый компаньон закрыл за собою кабинет, и мы спустились в доки. Прошли их насквозь. Везде с Грейсом здоровались проходящие работяги. В глазах некоторых я видел страх, в других уважение, кто-то даже был рад. Интересный персонаж этот МакКой. И явно не так прост, чем старался казаться. Оба гангстера — подручных шли чуть позади. МакКой сделал им знак, и они остались на пристенке. А мы с Соломоном зашагали по длинному волнорезу к широкому белоснежному маяку. Вокруг дороги к нему тянулись нагромождения больших камней. Волны бились в них, изредка окатывая нас брызгами. Чайки кружились вокруг, оглашая небесную высь своими насмешливыми криками.
Не доходя до маяка Грейс остановился. Шум прибоя был очень силён. Начальник береговой охраны подошёл ближе и произнёс:
— Здесь нас не услышит ни одна живая душа. Посмотрите, джентльмены — какой тут вид!
И он с гордостью окинул рукой простор вокруг. По обе стороны от нас уходили пристани с судами. Там суетились, как муравьи, сотни людей. Но ветер полностью заглушал шум порта. А за его зданиями виднелись вытянутые красные и жёлтые дома Портленда. Городок, словно чужой в этом мире, ярким пятном зацепился за полоску берега между тёмно-зелёными волнами и белым зимним небом.
— Действительно, красиво, — ответил я, не спеша осматривая всё вокруг и вдыхая полной грудью солёный морской воздух.
Надо ценить такие моменты. Как мне говорил в детстве один умный человек. Холодно тебе? Расправь плечи и впусти мороз в себя. Не только в лёгкие. Во всё тело. Почувствуй. Глубоко вздохни и получи удовольствие. То же самое и с ветром, с теплом солнца. Люди так зависимы от тепла. Они стремятся к нему, тогда как природа даёт столько разных источников для отдыха. Надо только принимать их всё.
Верно это или нет, но мне подобное как минимум помогало осознать красоту окружающего мира даже в холоде, пронизывающем ветре или промозглом ливне. А сейчас… Мне дарован шанс прожить ещё одну жизнь. Надо хвататься за каждый её приятный момент.
— Вижу, что вам понравилось, — самодовольно усмехнулся МакКой, будто это он сам всё здесь построил.
— Давайте к делу, джентльмены, — подал голос Соломон, кутаясь в своё пальто. Аптекарь, в отличие от нас, стремился быстрее вернуться в тепло.
— Что вам требуется? Наки сказал, что с вами можно иметь дело. И положиться на ваше слово. Слово сейчас — очень дорогая вещь. Но я хотел бы,
