Атаман - Алексей Викторович Вязовский
— Зачетов, мать вашу! Вы кудой полезли?
— Так чистая водичка, вашбродь — лепота! — оправдывался передо мной урядник в костюме Адама, как и все казаки. — Даже кипятить не надо.
У меня в отряде с водой было строго. Во фляги — только кипяченая вода.
— Ааааа!!! — раздался дикий крик поблизости.
Из зарослей у воды выбежала совершенно голая мокрая Марьяна с вытаращенными от ужаса глазами. Зачетов спал с лица, хотя успел на автомате прикрыть срам рукой.
— Что случилось, дочка⁈
— Там! — ткнула пальцем Марьяна в направлении кустом. — Чудище! Зубастое!
Я сорвал с себя черкеску и накинул на покрытую одними мурашками девушку, не упустив случая оценить ее стати, полюбоваться. Тяжелая, высокая грудь, талия… Хороша, чертовка!
Зачетов, как был голышом, запрыгнул на мокрого неоседланного коня, подхватил пику и отважно поскакал к месту купания Марьяны. Раздался громкий звук тупого удара, бешеный плеск воды, матюги урядника. Казаки побежали смотреть, что случилось. Разгалделись как сороки:
— Ничего себе!
— Да в нем аршина три!
— А наш-то урядник каков! Не Гавриил, а Егорий! Ну, который Победоносец, который змея поборол.
— Вот же ж страхолюдина! А морда, морда… Жуть!
— Видал уже такого. Думал бревно — а оно вона как!
— А сожрать его можно?
Мне уже все стало понятно. Гавиал, гангский крокодил — вот, кто напугал Марьяну и кого Гавриил насадил на свою пику.
Дрожащая девушка вцепилась в меня как клещ, прижималась всем телом. Я не сильно сопротивлялся, даже наоборот. Обнял ее покрепче, чтобы согреть, спустил руку на пятую точку. Тут тоже все было очень упруго и волнительно. Не имея возможности подойти к казакам, громко крикнул:
— Жрать не советую. Это местный крокодил, человеческой мертвечиной питается.
— Тьфу ты, прости Господи! — заблажили казаки, выскакивая из воды.
— Зачетов, теперь понял, почему я ругался на ваши купания?
— Понял, — донесся хмурый голос урядника.
Я не стал ему говорить, что гавиал для человека не опасен — слишком узкая пасть, заточенная под рыбу и прочих лягушек. Пусть боятся — меня пугала возможность подцепить из вод Ганга какую-нибудь заразу. Может, для индусов Ганг и священен, но лезть в воду вместе с прокаженными и иными страждущими — дурная затея, как по мне.
— Мало вас атаман порол! — не унимался я. — Придет скоро и даст вам всем по…
Казаки загоготали, а Марьяна прижалась еще крепче и горячо зашептала:
— Ты меня накажи!
Да мать твою ети раз по девяти, бабку в спину, деда в плешь — когда же это все закончится! Скорее бы Платов сюда добрался!
(1) Британская Индия была разделена на три президентства — южное Мадрасское (1640), западное Бомбейское (1687) и восточное Калькуттское (Бенгальское) (1690). Чеканили свои деньги — золотые мухр и серебряные и бумажные рупии (рупия-анна-пайс-пай) и каждое имело свою армию, отличающуюся принципами комплектования туземных полков. Бенгальская считалась лучшей.
(2) Раджпуты — «сыны царя», подкаста воинов-кшатриев, аналог «сынов боярских» Московского царства. Высокий статус не мешал им крестьянствовать — англичане набирали в сипаи целые сельские общины.
(3) Полковник Роберт Клайв — победитель в битве при Плесси 1757 г., с которой началось превращение Ост-Индской компании в квазигосударство. Генерал-лейтенант Джордж Харрис поставил точку в англо-майсурской войне, захватив в 1799 г. Серингапатам, столицу Типу Султана, убитого при штурме. «Теперь Индия наша!» — сказал тогда полковник Артур Уэлсли, будущий герцог Веллингтон, победитель Наполеона при Ватерлоо.
(4) Это место называется Тривени Сангам («Слияние трёх рек»), третьей рекой считается мифическая невидимая Сарасвати. Удивительно, но до Варанаси священные для индусов воды Ганга обладают некими особыми регенерирующими свойствами, способными даже отпугнуть малярийных комаров.
Глава 10
Алахабад, первая английская крепость, сданная без боя, казалось, должна была обрадовать атамана. Но даже эта легкая победа не принесла удовлетворения.
Лебедь, рак и щука — так оценивал Матвей Иванович состояние объединенной армии. Не то чтобы каждый тянул в свою сторону, но единством и не пахло. Наемные офицеры-европейцы вели себя вызывающе, махараджи часто шли у них на поводу, боеспособность многих подразделений вызывала кучу вопросов, а про огромный балласт в виде «зрителей» и говорить нечего — от него требовалось срочно избавляться.
— Ум за разум заходит от этих горе-вояк! — жаловался Платов в кругу своих полковников на совещании, куда пригласили и меня. — Два полка сипаев из-за невыплаты жалования подняли мятеж прямо на марше. Еле-еле их уговорили не проливать кровь. Потом, правда, главных зачинщиков привязали к слонам и так волокли до следующей дневки — бесформенное месиво из живых людей вышло. Бросили тиграм на съедение. Или одичавшим собакам. Эти твари за нами следом идут и по бокам — словно конвоируют.
Атаман, похоже, столкнувшись с индийской повседневностью, малость ошалел. И плохо пока понимал, как ему армию сплотить.
Армию? Войско Донское прибыло раньше остальных, потом начали подходить полки маратхов. Вставали лагерем без всякой системы — если тот сумасшедший дом, что они устроили, можно так назвать. Часовые сидели между наскоро возведенных шалашей, зажав ружье между колен, и спали! Сам видел, когда шел на совещание. Порядка было больше в немедленно появившемся базаре, чем у расположившихся бивуаком, «обученных» французами сипаев. А воняло-то как! Под ноги нужно было внимательно смотреть, чтобы не вляпаться в человеческое дерьмо.
Куда только смотрели наемники-офицеры! Они первым делом устроили свой междусобойчик, скинув командирские обязанности на темнокожих заместителей. Им куда интереснее было пить вино в кругу белых и горланить песни, чем заниматься своими батальонами. Солировал в их компашке генерал Перрон, не поскупившийся на выпивку для боевых товарищей. Меня тоже звали — послал их куда подальше.
Но казачьих полковников весь этот дурдом как будто не волновал. Добыча! Вот, что занимало их мысли. К этому вопросу они пытались вернуться не один раз во время совещания.
— Да что вы все про дуван да про дуван!
