Чëрный Выброс: подкритическая реактивность - Радислав Лучинский
Старшего в группе звали Расплав. Всё Храмовники, принимая обет служения, отказывались от прежних имён и тем более фамилий, оставляя только позывные, так или иначе связанные с аварией, реакцией, радиацией и прочим подобным. Рэйден, обожавший всё, имеющее отношение к реакторам и их эксплуатации, был от этого в буйном восторге. И разумеется, остался пожить с Расплавом и его учениками, испросив на то через верный коммуникатор разрешение лично от товарища Хрусталëва. Тот был против, утверждал, что это против всех правил и слишком опасно, но Рэю каким-то чудом Меридиана удалось всё-таки уговорить его.
Обитали радиопоклонники на развалинах станции, в заброшенных посëлках вокруг неё или просто в лесу, благо климат в этом регионе планеты был мягким. С людьми, живущими за пределами своей Зоны они официальных контактов не поддерживали, а всё необходимое для выживания добывали с помощью меновой торговли, шастая для этого в ближайшие сопредельные реальности. Торговать было чем — большинство аномалий вокруг Риенки генерировали различные полезные артефакты, а вытяжки из некоторых мутировавших растений служили сырьём для редких лекарств. Светлоярская Зона, кстати, в этом смысле была не настолько щедрой, аномалии, рождающие что-то ценное для промышленности, на родине Рэя встречались вполовину реже. Зато в Новгородской области никогда не бывало электрических бурь и кислотных дождей, периодически терзавших Зону Риенки. Да и опасные звери возле Светлояра не водились.
А вскоре Рэйден узнал, что помимо мутантов и мерзких сюрпризов здешней природы, некогда монолитную церковь Трëх Взрывов уже несколько лет мучила и другая беда. Гораздо хуже всех прочих опасностей, знакомых, привычных и вполне позволявших, хоть и не без труда и риска с ними справиться. На территории заброшенного аэродрома (На Мериаре, почему-то не было запрета летать над АЭС) однажды возникла Серая Роза.
Некоторые из Храмовников начали видеть её зрением духа (В ноосфере, как привык говорить Рэй). Образ огромного и невыразимо прекрасного цветка возникал то в одном, то в другом мозгу, звал и манил, обещая что-то восхитительное. Привыкшие безоглядно доверять всему, что даёт Зона, фанатики поодиночке и группами отправлялись искать Розу и на свою голову находили. К общему братству они уже не возвращались, отказываясь от почитания Трëх Взрывов и отдавая весь жар сердца своей новой повелительнице. Те же, кто не слышал её зов, или умел ему сопротивляться, непочтительно называли Розу Тварью, а бывших соратников — еретиками и исказителями истинного Служения. Разумеется, вскоре между Новыми и Верными началась война. Удача в ней, как во всех подобных конфликтах, много раз переходила из рук в руки, и к моменту появления на Мериаре светлоярского активити окончательно отвернулась от Верных. В их руках остался совсем крохотный клочок Зоны — собственно станция и узкая полоска леса вокруг неё. А Роза, заполучив каждого нового поклонника, увеличивала свою зловещую силу, сопротивляться её зову делалось с каждым днём труднее. И получалось, что единоверцы Расплава обречены.
Узнав об этом, Рэйден задумался, можно ли как-то примирить два течения некогда единой религии, но быстро выяснил, что это невозможно. Даже с помощью "Эпи-Центра" и всех спецслужб Светлояра и сопряжëнных с ним Зон. Потому что служители Розы, то-есть Твари, постепенно страшно менялись. Становились холодными и жестокими, утрачивали способность любить, смеяться, о ком-то искренне заботиться. Не узнавали вчерашних друзей…
Что-то это Рэю напоминало, что-то он похожее в "эпицентровских" архивах находил… И однажды проговорился об этом всё тому же Расплаву. На тот момент светлоярец был уже хорошо известен и почитаем среди Верных. Которые, что совершенно с их точки зрения логично, окончательно утвердились в мысли, что Рэй священен, и не иначе как послан самой Зоной для спасения Храма. Раз уж собственного активити АЭС Риенка почему-то на свет не произвела.
В своих способностях к спасению Храмов и убийству Роз Рэйден нисколечко не сомневался. В смысле — готов был хоть чем поклясться что таковых у него просто нет. Того же мнения придерживалось большинство тех, кто консультировал Рэя через коммуникатор. И даже некоторые считанные Верные, не доверявшие рэевской совершенно мальчишечьей внешности. Но голоса немногочисленных скептиков постепенно утонули в мольбах всех остальных всё-таки попробовать.
И ведь, к счастью, у Рэя получилось!
Значит, может быть, в нём действительно есть что-то особенное? Не такое, как у всех? Что-то, что действительно позволит ему стать Всезащитником Станций, или как там в итоге этот феномен будут называть? В конце концов, зря он что ли даже сны почти исключительно на атомные темы видит? И "эфирщик" хороший, вон, хоть Михаил Константинович, хоть наставники из Храма наперебой признаются, чтово всём, что касается выкачивания информации напрямую из Вселенной, Рэя и учить-то, кроме терминологии, толком нечему. Всё интуитивно на лету схватывает…
Или это всё же слишком самонадеянно — думать, что один активити может изменить мир? А даже если и может, то почему именно Рэйден должен быть этим активити? Фукусима Дайичи гораздо лучше на такую роль подходит, просто потому что у него вообще всё получается лучше! Или прекрасная Фея Озера с её безупречным хладнокровием, аккуратностью и талантом аналитика…
Весëлую синеву опять затянули тучи. На руку капнуло. Пожалуй, пора уже и к Оксане этой идти, Тошка же изведëтся, если Рэй опоздает! Или не пора? Активити поглядел на часы и даже удивился, осознав, что все воспоминания о Риенке и Розе промелькнули у него в мозгу минуты за две-за три. Так что ещё явно надо ещё немножечко посидеть.
Интересно, кстати, что он узнает, если вот прямо сейчас в пресловутую ноосферу заглянуть? Не в чью-то личную, не в какую-то конкретную, а просто? На что его разум сумеет автоматически настроиться? Рэйден отхлебнул колы, устроился поудобнее и для лучшего сосредоточения прикрыл глаза.
Диск 5, фрагмент 3
Сначала "увиделась" всякая ерунда. Обрывки мыслей, скорее всего, жителей ближайшего дома. Фрагмент детской передачи по телевизору — на сцене, декорированной под лужайку, скакали какие-то зайцы, ну, то-есть, не зайцы, конечно, а актëры в костюмах. Потом косые исчезли, и вместо них появился чëткий и ясный образ Мастера Плутониума.
Храмовник непривычно нервно расхаживал по просторному светлому
