Чëрный Выброс: подкритическая реактивность - Радислав Лучинский
— Рэище, в общем, Оксана меня позвала на день рождения. А я там, кроме неё никого не знаю. Составишь компанию?
— Да не вопрос! — не потрудившись выдержать для приличия даже секундной паузы, отрезал Рэйден, — А какая такая Оксана?
— Росшанская. Мы с ней в паре иногда выступаем на полëтах. Понимаешь, предполагалось ещё пара-тройка человек из команды, но они обломались внезапно все. Кто уехал, кто приболел. Так что все, кроме меня будут из её класса, из двора там. Чëрт-те кто, в общем.
— Я уже сказал, выручу, не вопрос! — Рэй поставил одну из сумок, чтобы хлопнуть однотипника по плечу, — Только ты её-то предупреди!
— Предупрежу. Ой, кстати, а что это у тебя за хабар?
— Хитромудрые штуки всякие для защиты от псионики и ноосферного преследования, — объяснил Рэйден, — На нас всех. Михаил Константинович выдал. Помоги тащить, в общем!
— Я бы того, кто их снабдил таким весом, самого ноосферно преследовал, — беззлобно проворчал Чернобыльников, навьючивая на себя одну из сумок, — Всю его оставшуюся жалкую жизнь. Ну, пошли, что ли, бурлаки без "Волги"!
— А кто такие бурлаки? — осторожно посмотрел на припятчанина Сэнед. Явно, проверяя, простил ли Антон ему его существование, иначе можно было бы спрашивать и у Рэя. Солнце опять скрылось за тучами и мир померк.
— Бурлаки — это мужики такие старинные, которые корабли на лямках тягали. Про них картина знаменитая есть, — чернобыльский активити всем своим видом демонстрировал благодушие, и у Рэйдена отлегло от сердца. Или от активной зоны, как сам он всегда предпочитал выражаться.
— А Волга?
— А Волга — река и в честь неё машина. Как раз такая у нашего Михаила Константиновича. Рэй, куда переть-то это богатство?
— Товарищ майор сказал: к тебе переть, — улыбнулся Рэй, — Дайичи с Линой и ВВЭР скоро подойдут тоже.
Диск 5 ЗОНА ОТЧУЖДЕНИЯ Фрагмент 1
Утро воскресенья тоже выдалось пасмурным. Родители и Лиля сразу после завтрака уехали к какой-то из лилькиных бабушек в гости, а оба активити остались тихо сидеть на кухне, возясь каждый со своей машинерией: Рэй копался в коммуникаторе, а Сэнед — в ретрансляторе. Громко тикали старинные, с маятником и хриплой кукушкой, часы, равнодушно отмеряя время до визита к неведомой Оксане Росшанской.
Рей сделал глоток противного остывшего чаю и выбрал в меню коммуникатора плашку "Поиск данных". Напечатал в появившемся окошечке: Чернобыльская АЭС 26.04.1986. Экран мигнул и послушно запестрел заголовками.
Такие технологии за границей самого прославленного района Новгородской области станут широко доступными и хорошо известными лет через двадцать. А пока что там несчастные "персоналки", не наскребающие гигабайта памяти и телефонища величиной с кирпич. Коммуникаторы, мнемокодеры и прочее подобное везли в подшефную Светлоярскую Зону из шефствующей Ленинградской. Универсальную Информационную Сеть, без которой подарочки из двадцать третьего века не работают, тоже ленинградцы как-то дотянули. С помощью каких-то невероятно сложно устроенных Ретрансляционных Центров. В одном таком, близ уютной маленькой дачной станции Пьянов, Рэйден и остальные в прошлом году были на экскурсии. Он огромный, как телебашня. А внутри — компьютеры, компьютеры, компьютеры и мечущиеся между ними мужики в растянутых свитерах. Один из них узнал Рэя и Лину, "отслоившихся" от остальных одноклассников, взял автографы и немножечко показал, как программировать. У Лины что-то получилось, у Рэя — не очень.
…Чернобыльская АЭС — самая первая атомная станция Советской Украины, и она же на данный момент самая мощная, — рассказывал равнодушный экран — Станция оснащена шестью реакторными установками типа РБМК-1000…
Рэй с досадой отодвинул коммуникатор. Ну, почему, почему, почему Тошка Чернобыльников родом не с этой ЧАЭС? Здешней, так сказать, местной, на которой в ночь двадцать шестого апреля случился только крошечный, почти смешной инцидентишко — отказал пульт РЗМ и реакторная кормилица нелепо застряла посреди "пятака"? В эту самую ночь вообще почему-то на всех станциях СССР одновременно какие-то неполадки случились. Небольшие и безобидные. И только на Светлоярской с ни с каким оборудованием ничего не просходило. Всё идеально работало, только почему-то мягко переливалось нежным голубовато-серебристым сиянием. А людям казалось, что они слышат музыку, далëкую и невыразимо прекрасную, сладко-тревожную, будто обещающую дальние дороги, тайны и чудеса.
Реакторы, конечно, попытались от греха подальше остановить. Вот только они не отзывались на соответствующие команды. На любые другие реагировали, причём идеально, а на эти почему-то нет. Снаружи станция тоже сияла, будто сотканная из живых звëздных лучей. С рассветом все странности, вроде бы, кончилось, зато начались бесконечные совещания-обсуждения и визиты учëных со всех концов Страны Советов. А следующим вечером Светлоярская, АЭС опять заискрилась живым звëздным светом, и с тех пор непонятного на её территории становилось всё больше и больше. Объяснения неизвестному явлению так и не нашли. Станцию даже хотели на всякий случай закрыть, а то мало ли что, но в итоге так и не закрыли. Потому что подготовка к выводу из эксплуатации — дело долгое и занудное, состоящее, как, впрочем, и любое другое дело на АЭС, из множества важных операций, требующих предельной аккуратности и точности. И ни одной из этих операций, ни бюрократических, ни чисто инженерных, СвАЭС благополучно завершить не дала. Важные бумаги бесследно исчезали, нужные кнопки и ключи не работали, специалисты, которым поручалось что-то выключить и обесточить, не могли до этого "чего-то" добраться. Одного из таковых, например, на глазах у десятка ошарашенных журналистов внезапно подняло в воздух и бережно выдуло по коридорам обратно за границу ЗКД.
Всё остальное при этом продолжало работать вполне корректно. Творящаяся чертовщина, конечно, выглядела пугающе, но никаких по-настоящему роковых последствий всё-таки не влекла. Так, и без того неизбежные в эксплуатации любой станции мелкие неприятности. А сотрудники начали замечать, что с ними самими тоже начали происходить совершенно замечательные, но совершенно же необъяснимые вещи. Вроде внезапно открывшегося поэтического дара или роскошной шевелюры, за одну ночь возникшей вместо унылой лысины.
За оградой станции тоже начало происходить что-то очевидное-невероятное. Да ещё приехали (Точнее, вышли из портальной арки) ленинградцы двадцать третьего века… В общем итоге СвАЭС решили оставить в покое, тщательно охранять и вдумчиво изучать. Границу территории, на которой наблюдались аномальные явления обнесли четырëхметровым забором и, не мудрствуя лукаво окрестили Зоной. Вот так, просто Зоной с большой буквы. Или, в шутку — "наша Зина", Зинаида Анатольевна. Для отчества почему-то все, не сговариваясь, позаимствовали имя академика Александрова, "папы" проекта РБМК.
Так отчего-то бывает во всех мирах и параллелях миров, в которых пульсирует серебряная нить Меридиана. Аномальное пространство рядом с ним всегда — просто
