Небо в огне - Алексей Ковригин
— Мигель, а спой нам что-нибудь своё, на родном языке?
— Пабло, так вы ж его не понимаете? Какой вам интерес русские песни слушать?
— Ну, русский-то «командный» мы уже понимаем! Вот споёшь нам несколько своих песен, а потом переведёшь, так глядишь мы и «русский литературный» выучим! — мы дружно хохочем и… я соглашаюсь.
Действительно, давно уже на русском языке ни с кем не общался. Сейчас так вообще похоже, что и думать уже начинаю по-испански, во всяком случае своего «внутреннего переводчика» не помню уж когда и «включал».
— Ну, хорошо Пабло. Одну песню я вам сейчас, пожалуй что сыграю. В ней как раз поётся о лётчиках, что также, как и мы пережидают непогоду…
Вновь беру в руки баян и далее вкратце пересказываю сюжет песни «Пора в путь-дорогу». Песня сегодня как раз мне под настроение, а то, что эти парни вдруг запомнят слова, что будут написаны только лишь через десять лет, так это уже из области ненаучной фантастики. Это же не «командный-матерный», что прямо на подкорку без всякого перевода записывается. Но песня действительно хорошая и мотив у неё прямо-таки задушевный. Всё-таки Василий Павлович Соловьёв-Седой, по моему скромному личному мнению, это композитор от бога. И пусть слова этой незатейливой песенки могут кому-то показаться слегка легковесными и не совсем подобающими столь героической «лётной профессии», но так и поэта Соломона Фогельсона просили именно об этом. О лёгком и шутливом «быстром марше» для авиаторов, что он с блеском и мастерски исполнил. А слова этих прекрасных песен; «Потому что мы пилоты» и «Пора в путь-дорогу» из кинофильма «Небесный тихоход», сразу «ушли в народ» и остались там навсегда. Вон, сколько лет уже прошло, а даже сейчас их помню! Легким перебором пробегаюсь пальцами по струнам гитары и под крышей нашей столовой впервые разносятся слова из ещё не написанной задорной песенки. Но этого здесь никто не знает, да и не узнает никогда, потому что исполнять её в дальнейшем не собираюсь. Пусть уж она живёт своей собственной жизнью.
— Дождливым вечером, вечером, вечером,
Когда пилотам, скажем прямо, делать нечего…
https://youtu.be/vGvqMRx6KKI
* * *
А ближе к ночи и дождь неожиданно и разом прекратился. Мелкие клочки разорванных туч шустро утянуло куда-то за пролив и всё ночное небо украсилось россыпью ярких звёзд. На мой взгляд, так прямо чудо какое-то. Словно кто-то невидимый, но исключительно могущественный, просто взял и очень аккуратно смыл всю мутную пелену с небесного купола. Мы давно уже такого великолепия не наблюдали. Обычно-то всё небо сплошной дымкой затянуто, а тут весь дым и пепел повсеместно к земле дождём прибило и что называется — «вызвездило». Красота, конечно, неописуемая, но вот землю и воздух за четыре «проливных» дня так сильно «выхолодило», что с утра стало как-то совсем уж чересчур прохладно. Сильный береговой бриз несёт стылую промозглость с окрестных гор и ощутимо знобит шею и голову. Мне приходиться по такому случаю даже воротник реглана поднять, а вместо пилотки шлемофон надеть. Ага, вот тебе и «середина лета» называется! Прогулялись вдвоём с Сен-Жаком по аэродрому, немного поковыряли взлётную полосу носками ботинок и «большинством голосов при одном воздержавшемся» пришли к выводу, что взлететь «в принципе» уже вполне возможно.
Вот чем хорош скалистый грунт, так это тем, что вода на нём не застаивается. Всё моментально впитывается в почву и уже там, по своим подземным «ручьям и каналам» фильтруется сразу в речку. А вот на разбушевавшийся Нервьон нам с Шарлем даже смотреть страшно. Всё, что успело вылиться в горах за эти последние четверо суток, сейчас по горным ручьям и речушкам устремилось в эту реку, подняв её уровень как минимум на полтора-два метра выше от обычного для этого времени года. Мощные потоки бунтующей воды пенясь и кружа мутными водоворотами несут в Бискайский залив целые «острова» из травы, вырванных с корнями кустов и деревьев, обломков стволов, пней и коряг, смытых с берегов этой обычно спокойной реки. То-то нынче нежданно-негаданно привалит настоящее изобилие поживы и вкусного корма для прожорливых обитателей этих прибрежных вод. У них начнётся самое настоявшее «пиршество». А вот моряков и рыбаков ожидает очередная головная боль от этого свалившегося на них нечаянного «богатства» в виде коварных топляков, донных зацепов и порванных сетей. Хорошо ещё что наш «воздушный океан» лишён таких вот «сомнительных удовольствий». Лётчикам в наших горах разве что только невидимые «воздушные ямы» опасность представляют, да ещё коварство восходящих и нисходящих воздушных потоков на водоразделах горных долин.
Но раз уж надумал лететь, то мне стоит поторопиться. Пройдёт ещё три-четыре часа и под жарким летним солнцем влага начнёт интенсивно испаряться, поднимаясь в высь невесомыми белесыми струйками. И сливаясь там уже воедино, они вначале нежно укроют долины лёгкой туманной дымкой, а набравшись сил и поднявшись выше горных вершин, вскоре всё вокруг закроют сплошной и непроницаемой для взгляда пилота облачностью. Какая уж тут «авиаразведка»? Так что звоню своему Командующему и согласовываю с ним маршрут полёта. Поворчав для порядка, что «вот кому-то шило в заднице сидеть спокойно не даёт», сеньор Мартин Луна всё-таки «добро» на полёт даёт. И раз уж мне «всё равно заняться нечем», тогда стоит слетать и осмотреть южную границу от северо-западного стыка провинций Кантабрия, Бискайя и Бургос. На всём её протяжении от городка Вальмаседа до посёлка Бьястери, что уже на
