Мы, Николай II. Годы 1897 – 1913 - Станислав Черняк
Пётр Аркадьевич Столыпин первое время с еле заметной усмешкой наблюдал за моими усилиями.
— Из мужика лорда пытаетесь сделать, Ваше Величество?
— Напрасно иронизируете, Пётр Аркадьевич. Если потенциал Распутина направить в правильное русло, можно получить массу дивидендов.
— Воля Ваша, Николай Александрович, но, простите меня великодушно, не верю я в эту затею, хотя и желаю Вам удачи искренне и всей душой.
— Благодарствую. Предлагаю оставить пока Распутина в покое и заняться нашими насущными делами.
Последние пару месяцев отношения Столыпина и Распутина заметно улучшились. Я видел, что оба делают небольшие шаги навстречу друг другу, и меня это радовало. После смерти Витте я как будто лишился одной руки. Да, у меня был ещё Антон Франциевич Добржинский, но он был всё-таки больше силовиком, нежели политиком, и максимально старался избегать сложных политических разговоров.
Новый триумвират возник внезапно и для многих совершенно неожиданно, но только не для меня. Ведь пришлось проделать немалую работу и провести десятки задушевных разговоров, чтобы однажды спокойно собраться втроём, попить коньячку под лимончик с чёрной икрой, и наконец понять, что мы можем быть весьма недурной командой, несмотря на все наши странности и различия. Встреча закончилась тем, что Столыпин и Витте наконец пожали с улыбкой друг другу руки. А ещё через несколько дней я узнал, что Пётр Аркадьевич позвал Григория Ефимовича в гости, дабы обсудить с ним особенности жизни и настроения крестьян для подготовки декрета об общинных крестьянских землях.
Глава 19
РАССЛЕДОВАНИЯ
Разговор с Антоном Франциевичем Добржинским вновь касался результатов расследования убийства Витте. Ниточка от Казанцева потянулась к руководителям черносотенного движения, и действовать надо было очень аккуратно и хладнокровно, ведь по данным полиции движение объединяло более 400.000 человек, и, хотя на словах они были за монархию и императора, я реально понимал, что они выступают скорее за сохранение старого уклада и абстрактного идеального грозного царя-батюшку, нежели за меня лично.
Чем не устроил их Витте? Сначала — отмена черты оседлости для еврейского населения, потом создание Государственной Думы и Манифеста о свободе. Они просто жаждали растоптать все эти ужасные, на их взгляд, новшества. Политика правительства под руководством Витте вызывала ненависть и отторжение. Меня в этой ситуации спасал только мой императорский иммунитет, которого у Витте, к огромному сожалению не было, а потому он и был объявлен черносотенцами одним из главных козлов отпущения, в результате чего и поплатился своей жизнью.
— Ваше Величество, — начал свой доклад Добржинский. — Параллельно с убийством Сергею Юльевича мы расследуем ещё одно, так сказать, подобное преступление. 18 июля в Териоках, в 60 километрах от Петербурга был убит депутат Думы Михаил Яковлевич Герценштейн. Как сообщила его жена, последнее время от получал многочисленные письма с угрозами именно как председатель аграрной подкомиссии Думы, и даже застраховал свою жизнь на 50 тысяч рублей в страховом обществе «Нью-Йорк». Непосредственным исполнителем стал как раз убитый Петровым Казанцев, его труп опознала дочь Герценштейна, находившаяся, так сказать, рядом с отцом в момент его убийства. Также по этому делу мы задержали Александрова, Ларичкина и Беляева, членов боевой группы Казанцева, на которых указал наш внедрённый в организацию агент. Первые же допросы показали, что все нити от них идут к заказчику — Николаю Максимовичу Юскевичу-Красковскому.
— Это что за птица?
— Известный русский националист, публицист, участник монархического движения, черносотенец. Кстати, тщательно скрывающий своё польское происхождение. Один из главных организаторов боевых дружин «Союза русского народа». Он сейчас в бегах, но по нашим данным территорию Российской империи не покидал. Наш агент начертал список возможных адресов для поиска, будем искать. Что прикажете делать, когда найдём?
— Брать только живым. Под белы рученьки и в Петербург. Будем готовить показательный судебный процесс, чтобы прочим не повадно было.
— Тут ведь ещё какое дело, Ваше Величество, губернатор Петербурга Фёдор Фёдорович фон дер Лауниц выдал боевому отряду Союза русского народа 2000 рублей за убийство Герценштейна и даже открыто, так сказать, прописал об этом в газетах.
— Час от часу не легче.
— Это ещё не всё. В ответ на это эсеры публично анонсировали скорое убийство губернатора, а там, знаете, всякой сволочи не меньше.
Заговорив об эсерах, мы плавно перешли с Антоном Франциевичем к обсуждению преступника — одного из лидеров эсеров-максималистов Владимира Мазурина. Максималисты — это бывшая фракция эсеров, отколовшаяся от них из-за того, что те казались им не слишком радикальными и убивали слишком мало. Мазурин вышел по амнистии осенью 1905 года, пробыв в заключении несколько месяцев, и сразу же сколотил группировку боевиков, грабившую поезда на Казанском направлении железной дороги. Потом они перешли к грабежу банков, самым ярким из которых стало мартовское ограбление Московского общества взаимного кредита в 1906 году почти на 900 тысяч рублей. Помимо этого, Мазурин умышленно застрелил в Москве несколько полицейских, а при задержании оказал вооруженное сопротивление и взять его удалось только после того, как он сам был ранен.
Чудили многие. К примеру, некто Пётр Алексеевич Хрусталёв, оказавшийся в реальности Георгием Степановичем Носарем. В своё время он занимался распределением пожертвований среди семей бастующих рабочих и одновременно завязывал связи в рабочей среде. Именно им была выдвинута идея создания так называемого рабочего Совета — организации, которая взяла бы на себя руководство рабочим движением Петербурга, а потом и всей страны. В отсутствии погибшего Троцкого и оттеснённого от реальной власти Парвуса, именно Хрусталёв-Носарь стал лидером самопровозглашённого рабочего Совета, деятельность которого была крайне вредна для России. Бесконечные призывы к митингам и забастовкам, груды подпольной агитационной литературы, публичные призывы к свержению власти и моему уничтожению. Он был задержан ещё в прошлом году, но следствие по его делу продолжалось до сих пор.
— А знаете, Антон Франциевич, у меня ощущение, что наши соотечественники сошли с ума. Стараешься быть мягким, милосердным, но, если люди не понимают…Предлагаю для отрезвления горячих голов ввести на годок военно-полевые суды, а там посмотрим. Пётр Аркадьевич уже больше года активно настаивает на этом решении.
Уже через неделю после трагической гибели Витте, то есть 19 августа 1906 года
