Другой Холмс, или Великий сыщик глазами очевидцев. Начало - Евгений Бочковский
И последнее. Исчезновение девочки – совпадение или ключевая деталь? Что-то в поведении Уилсона мне не понравилось, когда речь зашла о ней. Как и сам Уилсон. Жадный, недалекий и при этом одинокий, а рядом – девочка. В самой незащищенной стадии жизни, физически не совсем уже ребенок, но психически всё такая же зависимая. Повзрослевшая ровно настолько, чтобы привлечь к себе похоть этого вдовца и чтобы не успеть вырастить в себе защиту от таких благожелателей. «Кое-как стряпает и метет пол». Непохоже, чтобы он был ею доволен, как, впрочем, и всем остальным. И тем не менее этот человек, во всем ищущий выгоду, держал ее при себе. А затем под именем Сполдинга появился Джон Клей. Даже если Уилсон, занятый своим трудом в другой части Лондона, так ничего и не заподозрил, рытье лаза заняло несколько месяцев. Да, девочка уходила каждое утро на заработки, но неужели за столь долгое время ни разу не получилось так, что увлечению Сполдинга фотографией открылась истинная причина? По своему опыту я знал, как часто обидные случайности вторгаются в самые хитроумные планы. Если подобное имело место, почему она продолжала молчать? Подкуп? Обман? Может, ее запугали? И жива ли она?
Глава шестая, в которой каждый доказал, что способен на поступок
Из дневника доктора Уотсона
3 августа 1891 г.
Что это, черт возьми, такое, Ватсон?! По-вашему, я посылал вас за этим?
Конечно, я допускал, что Холмс может закапризничать, потому что мой вариант несколько разошелся с его ожиданиями. И всё же я возвращался на Бейкер-стрит с чувством оптимизма и уверенности, что моя идея, пусть и не сразу, ему понравится и он оценит то, как находчиво я выкрутился из почти безвыходного положения. Столь категорическое неприятие с его стороны явилось для меня досадным сюрпризом.
– В конце концов, Холмс, вы не можете отрицать, что это тоже парик. И как раз того самого цвета, что вы просили.
– Мой друг, вы, верно, издеваетесь. – Холмсу потребовалось заметное усилие, чтобы взять себя в руки. – Это шутка, не так ли? Я подразумевал парик, который будет выглядеть как настоящие волосы. Если вы еще не догадались, мне требуется сойти за рыжего человека. С этой целью, поскольку мои собственные волосы, как вы могли заметить, подходят больше под определение густо-темных или даже черных, я просил вас приобрести в магазине косметических принадлежностей Шермана парик соответствующего цвета, окраса – называйте как угодно… В общем, рыжий парик! То есть, если мои разъяснения всё еще не до конца понятны вам…
– Я понимаю, Холмс.
– И всё же на всякий случай добавлю: у Данкана Росса должно сложиться ощущение, что я не в парике, хоть я и буду в парике. Вы серьезно переоцениваете мои возможности, если думаете, что я смогу добиться от него такой иллюзии, напялив вот это! – Он потряс в воздухе, словно тряпкой, тем, что я так бережно нес с собой сквозь туманную морось Лондона. – То, чем вы меня решились осчастливить, называется аллонж или бинет, я не разбираюсь, но в любом случае, Ватсон, это декоративный парик. Видите: букли, пудра, лента на хвостике.
– Вижу, Холмс, – терпеливо признал я и этот довод. Гению позволено многое, если не всё. И это правильно. Моя же задача – донести до него свой взгляд, оберегая при этом то хрупкое душевное равновесие, в котором гений способен не только брюзжать, но и творить великие дела. – Прошу вас, выслушайте сначала…
– Такое носили при Стюартах и Ганноверах. Тогда ношение париков было модой, и никому не пришло бы в голову это скрывать, но я не могу быть рыжим по моде двухвековой давности. Союз требует природной рыжины!
– Если некто (не обязательно вы) явится в этом замечательном рыжем парике, согласитесь, это не будет означать, что под ним этот некто обязательно не рыжий. Вы дадите ему честное слово, что в вашем случае это именно это и не означает!
– Тогда зачем он мне? Как я объясню это Россу?
– То, что вы и без парика рыжий, не означает, что в характере у вас непременно должна отсутствовать эксцентричность. Парик вам приглянулся хотя бы потому, что он красивый. Дело не в цвете, поведаете вы ему немного смущенно, а в том, что вам за всю жизнь не отрастить таких волшебных завитушек. Это ваше личное дело, Холмс, и мистеру Россу вовсе не обязательно…
– Еще как обязательно! Вы слышали, какую проверку он устроил Уилсону? У того аж слезы из глаз брызнули.
– Вот именно, Холмс. И в обыкновенном парике вы бы такую проверку не прошли. А в этом – только поглядите…
– Да что глядеть!
– Эти букли, что вам не понравились, такой длины, что их можно прекрасно завязать под подбородком. Сколько ни дергай, вам его фокусы нипочем!
– Чем бы еще завязать подбородок, а лучше всё лицо, чтобы не было видно завязанных буклей?!
– Не кипятитесь, Холмс. В конце концов, можно держать подбородок чуть наклоненным книзу. Еще есть время додумать.
– Нет, еще есть время выкрасить волосы хной. Это всё, что остается, благодаря вашему старанию, Ватсон.
– Ужасно! – воскликнул я, потрясенный его готовностью к самопожертвованию. – Неужели вы сделаете это, Холмс?!
– А что еще мне остается?! Если б вы принесли один из тех париков из магазина…
– Но я же говорю вам: там не было рыжего!
– Я бы покрасил его, а так мне придется издеваться над собственными волосами. Зря я положился на вас.
Меня крайне огорчил итог нашей беседы. Особенно после тех усилий, что я приложил для решения усложнившейся задачи.
