Деньги не пахнут 4 - Константин Владимирович Ежов
На столе лежала кипа бумаг – заявки от СМИ, переданные пиар-отделом. Смартфон с бегущими новостями и раскалёнными комментариями был отложен в сторону. Три дня прошло с последнего официального заявления "Эпикуры". До сих пор журналистам бросали лишь сухое "голословные обвинения". Но момент, когда нужно было перехватить инициативу, неумолимо приближался.
Задача сводилась к одному – выбрать правильную сцену для выхода.
– Ведущий должен быть известным, харизматичным…. Так, этот слишком затянутый, отбрасываем, – пальцы привычно отодвигали ненужные листы в сторону.
– Прошу прощения, Пирс, – раздалось чуть мягче, – но если выходить придётся лично, лучше подобрать площадку под мой темп.
Уголки губ дрогнули, обозначив невольную улыбку. Решение принято – говорить от лица компании будет он. Для постороннего это выглядело бы безумием: новичок, самозванец? Но у этого шага были свои причины.
Взгляд скользнул к Уитмеру.
– Если вы хотите сами выступить, ещё не поздно.
Тот тяжело покачал головой. Слишком уж не его это роль. Речь у него всегда выходила неуклюжей, а теперь страна буквально ждала малейшей ошибки, чтобы растерзать "расиста-гендиректора".
Уитмер понимал – появиться на экране самому было равносильно самоубийству. Ошибись он хоть в одном слове перед камерами – и вся компания рухнула бы в пропасть, из которой не подняться. Потому именно "Голдман" обязан был взять удар на себя.
Стоило бы промахнуться представителю фонда – "Эпикура" всегда могла бы отмежеваться, сухо заметив: "Это ошибка Голдмана, а не наша официальная позиция".
Взгляд скользнул по тем, кто сидел за столом: Пирс, Джефф, Крис, Добби. Ни один не поднял руку. Воздух в комнате сделался вязким, словно пропитанным страхом, и даже шелест бумаг казался громким. Никто из них не хотел идти под яростный град чужой злобы. Но проблема крылась не только в трусости – все они были белыми.
Отправить белого человека оправдываться в прямом эфире: "Нет, мы не дискриминировали чернокожих"? Само по себе – скандал. Волна негодования накроет ещё до того, как прозвучит первая фраза. Потому Пирс и не рвался в бой.
Здесь требовался иной образ. Фигура, способная вызвать доверие. Человек, который сам понимает тяжесть предвзятости, но способен говорить холодно и рассудочно. Так выбор стал очевидным. Да и в целом, русского было не жалко.
Альтернатива оставалась всего две: Пирс или Уитмер. Ни один не хотел оказаться на растерзание публики. Значит, дорога открыта. Наступал час первого выхода на большую арену. Время перевернуть рассказ, ударить в самое сердце Белой Акулы и, используя его имя, вознести своё.
На столе громоздилась стопка заявок от телеканалов. Бумага источала запах скандала, пальцы скользили по гладким листам. Одно название вдруг зацепило взгляд.
"CNBC Capital Insight. Специальный выпуск: Shark Capital против Epicura. Живые дебаты один на один."
Схватка лицом к лицу с Белой Акулой? То самое, что нужно.
***
Программа, выбранная Сергеем Платоновым, "Capital Insight", никогда не считалась лидером рынка. Но именно здесь Декс Слейтер впервые вынес на свет обвинения в расовой дискриминации. Символизм был слишком очевиден, чтобы пройти мимо.
Идею организовать "дуэль" предложил ведущий Лоусон. Его глаза блестели азартом:
– Такое на Уолл-стрит бывает раз в десятилетие! Это может стать второй битвой Акмана и Айкана!
Упоминание той истории вызвало дрожь воспоминаний. Всего год назад два титана Уолл-стрит – Билл Акман и Карл Айкан – сцепились в прямом эфире. Акман громогласно обвинил компанию "Гербалайф" в том, что её бизнес – пирамида, и начал масштабную атаку короткими продажами. В ответ Айкан купил солидный пакет акций "Гербалайфа" и обрушил удар на голову давнего соперника.
Вражда их тянулась много лет, ещё с тех времён, когда суд обернулся поражением Айкана, заставившего его выплатить Акману огромные деньги. Семь лет Карл выжидал момента отомстить – и дождался.
Эфир тогда стал настоящим театром – напряжение, словно электричество, потрескивало в воздухе, зрители глотали каждое слово, а биржевые индексы дрожали вместе с голосами спорящих. На экранах прошлогоднего эфира гремели слова, от которых студийные микрофоны, казалось, звенели медным холодом. Карл Айкан, с каменным лицом и насмешливым прищуром, публично назвал Билла Акмана "лгуном" и насмешливо обронил: "хнычущий мальчишка с школьного двора". Воздух будто наполнился запахом железа и озоном. В ответ, едва сдерживая ярость, Акман ударил обратно: "человек, для которого обещания – пустые клочки бумаги, у которого нет ни капли чести".
Этот обмен был не просто словесной перепалкой – это был удар грома посреди ясного неба, и всё Уолл-стрит затаило дыхание.
Теперь же вокруг "Эпикуры" разгоралось не менее драматичное действо. Лоусон, ведомый азартом, протолкнул предложение в эфир, и оно получило одобрение. "Шарк Кэпитал" даже ответила согласием. Казалось, всё складывалось.
Но возникла загвоздка: глава "Эпикуры" Уитмер не собирался выходить к камерам. И вдруг – неожиданный поворот. Поступило сообщение:
"Однако генеральный директор Уитмер лично участвовать не будет. От лица компании выступит сотрудник департамента слияний и поглощений Голдмана, занимавшийся сделкой."
Разочарование на лице Лоусона мелькнуло лишь на миг. Мысль о стратегии "Эпикуры" стала очевидной: компания оставляла для себя запасной выход. Прямое столкновение Уитмера и Белой Акулы было бы шоу века, искрами, способными поджечь весь финансовый мир. Но и эта версия оставалась лучше полного молчания.
– Кто же именно выйдет в эфир? – последовал уточняющий запрос.
Ответ прозвучал сухо: "Аналитик, напрямую занимавшийся продажей бренда".
Уточнение обожгло слух. Для журналиста, знавшего внутреннюю кухню, это звучало нелепо. Аналитик? В мире MA это, как правило, ступень самая низкая, черновая работа, не статус для битвы с акулой Уолл-стрит.
– Не нравится? Ну что ж, тут уж ничего не поделать…, – прозвучало с другой стороны.
Лоусон, словно обожжённый, поспешно возразил: – Нет, нет! Нужно лишь обсудить это с продюсером.
Совещание прошло стремительно. Идеальным вариантом, разумеется, оставалась дуэль Уитмера и Белой Акулы. Второй по силе – выход топ-менеджера, человека с весомым именем. Но время поджимало, и продюсер резюмировал без колебаний:
– Берём. "Эпикура" до сих пор молчала. Мы первыми получим их позицию – и это уже победа. Останется убедить Белую Акулу.
В студии пахло свежесваренным кофе, режиссёр за стеклом ритмично щёлкал ручкой,
