Суворовец. Том 3 - Анна Наумова

Я даже избегал обращения «папа». Общался нейтрально. Как с чужим мужиком, с которым случайно разговорились на остановке или в очереди.

— И что? — гнул свою линию батя. — Я до сих пор твой отец!

Е-мое! У меня, оказывается, отец есть! А я-то думал, что капитан дальнего плавания! Или космонавт… Или что там обычно детям, оставшимся без отца, рассказывают?

— Тю! — воскликнул я.

Меня эти разговоры уже даже начали забавлять.

— «Отец»… — хмыкнул я. — Ты случайно не припомнишь, отец, когда мы с тобой последний раз виделись? А? Дневник он у меня спрашивает! Ты еще штаны у меня проверь на предмет сухости!

Батя после моего прямого вопроса мигом стушевался.

— Дык это… — начал он, мигом поменявшись со мной ролями.

— Дык это на Новый Год мы с тобой виделись! — перебил его я.

Теперь все выглядело так, будто я был в нашей беседе взрослым.

— Тогда… ну, когда я заходил… — мямлил батя.

— Не заходил! — жестко сказал я, не испытывая к провинившемуся родителю ни малейшего сочувствия. — Не заходил. Мы с моим другом тебя занесли. К Форносовым. Помнишь Форносовых? После того, как вдвоем отбили тебя, поддатого, от гопников, которые хотели тебя сначала до дома «проводить», потом за углом бутылке по голове тебе дать, а потом — карманы вытрясти. А то и под ребро ножиком пырнуть. Скажешь, не так?

— Ладно, ладно… — торопливо перебил меня батя. И покосился на КПП — не слышит ли дежурный. — Я… это… вот что хотел сказать, Андрюх: ты учись хорошо! Если училище без троек закончишь — мопед купим! Будешь ездить!

— Какой еще мопед? — оторопел я.

Ни фига себе подгончик! Даже, пожалуй, получше воскресного мороженого, петушка на палочке и катания на каруселях!

— Как какой? — батя снова приосанился.

Ясно. Решил задобрить. Примерить, так сказать, на себя еще одну роль — «отца-праздника», который, в отличие от вечно хмурой и задерганной на работе мамы, всегда приходит с мороженым и конфетками.

— «Верховину-6», например! — воскликнул отец. — У меня ж однокашник в Коврове работает, на мотозаводе. Ты ж помнишь дядю Гришу?

Я хмуро кивнул. Дядя Гриша был давним другом нашей семьи. Точнее, другом отца. Однокашником по Суворовскому. Тоже из самого первого выпуска. Дядя Гриша заезжал к нам в гости пару раз, когда приезжал в отпуск. Но я давно уже его не видел. С уходом бати мама напрочь отказалась общаться со всеми его знакомыми. Просто вычеркнула из жизни любое напоминание о бывшем муже.

— Ну вот! — тараторил отец.

Будто задобрить меня пытался. И очень боялся, что я снова его перебью.

— Гришка говорит, у них еще в позапрошлом году новая модель появилась. «Верховина-6». Крылья улучшили, седло хорошее сделали, накладки на бак. А еще хромированные модели есть.

— Ух ты! Роскошь-то какая! Хромированные модели! Рублей за двести пятьдесят, небось, да? — насмешливо переспросил я.

Как он не поймет, что ни мопедом, ни мотоциклом, ни даже распоследним «Феррари» меня задобрить не получится!

— Ну… — стушевался отец… — Где-то так… Примерно. Я пока не спрашивал. Так что смотри! — погрозил он мне узловатым пальцем. Учись хорошо! А то никакого мопеда!

Как же я без мопеда жить-то буду? Ума не приложу!

Я помолчал и спокойно, но твердо сказал:

— Нет, спасибо. Мопед мне не нужен!

Отец поморгал несколько секунд, помолчал, а потом сделал еще одну отчаянную попытку:

— Это как это «не нужен»? Мальчишки все ездят! Вон, Пашка твой…

— Пашка пусть ездит! А я не буду! — отрезал я. — Здесь он мне точно не нужен. А после выпуска мне и подавно будет не до мопеда. Готовиться к поступлению надо будет. А если очень сильно захочу прокатиться — у Пашки попрошу на пару часиков! Он другу не откажет.

— Да зачем у Пашки-то просить? — батя все еще цеплялся за последний аргумент, как утопающий за соломинку. — Поступишь — поездишь… Купим!

Ясно. Люблю-куплю-поедем. Уже и условие «закончить училище без троек» куда-то делось! Только вот не купишь сыновнюю любовь за мопед.

— Я пошел! — перебил я его.

Мне было противно. Будто гадости какой попробовал.

— Погоди! — попросил меня отец. И совсем по-другому, без напускной бравады, спросил: — Андрей… А мама как?

— Сходи да спроси! — не оборачиваясь, бросил я и зашагал в расположение. — Если, конечно, она еще не забыла, как ты выглядишь.

* * *

— Саша! Сашенька! Але! Это я!

— Але, Леночка! Лена! Как у тебя дела? Я в воскресенье, скорее всего, иду в увал! Слышишь? Иду в увал, говорю! Давай тогда в двенадцать на КПП! Да? Отлично!

— Марин! Мариночка! Але! Да ек-макарек, что за связь? Трещит что-то! Да я не на тебя ругаюсь, Мариночка! Не на тебя, говорю!

Вечером после ужина парни собрались у телефона, висящего в коридоре. Всего за «двушку» можно было оттуда позвонить. И парни, разумеется, в первую очередь звонили своим девчонкам.

Димка Зубов, конечно же, наяривал своей девушке Саше. Кирилл — Маринке, нашей бывшей попутчице из поезда, к которой он когда-то изо всех сил меня ревновал. А Игорек Лапин обеспокоенно пытался дозвониться до Леночки — нашей бывшей буфетчицы, которая, не поступив в прошлом году в политехнический, целый год проработала у нас буфетчицей.

В буфете училища, собственно, и поразила стрела амура сердце суворовца Лапина. И вот уже почти год Игорек и Леночка, как сказали бы сейчас, были «в отношениях». Мы, пацаны, тогда отчаянно Игорьку завидовали, потому что он мог видеть свою девушку, не выходя на улицу, каждый день, то есть гораздо чаще, чем мы своих пассий.

А вот теперь у Игорька не было никаких преференций. Леночка благополучно поступила в свой «политех», уволилась из училища и вместо того, чтобы кормить голодных суворовцев коржиками, грызла гранит науки. Поэтому Лапин снова был наравне со всеми.

Я терпеливо ждал, пока пацаны наговорятся со своими девушками. Наконец настал и мой черед связываться с внешним миром.

— Але! — выдохнул я наконец, услышав в трубке родной и знакомый голос.

Глава 5

— Привет…

Я напрягся.

Что-то тут было