Нацистский геноцид славян и колониальные практики. Сборник статей - Егор Николаевич Яковлев
Еще большее влияние на фашистский расизм оказал молодой антрополог и ярый антисемит Гвидо Ландра (1913–1980). Он стал основным автором опубликованного 14 июля 1938 года Manifesto della razza («Расового манифеста»), подписи под которым поставил также целый ряд деятелей из Римского, Флорентийского, Миланского, Болонского университетов. Манифест постулировал существование человеческих «рас», биологически различных. Итальянцы, согласно ему, в своем большинстве относятся к «арийской расе». Необходимо отличать их от восточных и африканских народов, а также от евреев. Недопустимо скрещивание итальянцев с представителями внеевропейских рас. Этот манифест предшествовал введению расового законодательства в Италии в конце 1938 года.
В литературе можно встретить апологетические высказывания в адрес Муссолини, который якобы не был расистом и согласился на введение расовых законов в 1938 году только вынужденно, под влиянием гитлеровского Берлина. Однако это крайне узкий и европоцентричный взгляд. Дискриминация по расовому признаку в самой Италии действительно началась только с 1938 года. Новшеством итальянского «расового законодательства» стал государственный антисемитизм. Но это отнюдь не значит, что ранее фашистский расизм не существовал и не проявлял себя в практической политике. Его малоизвестность связана с тем, что он был обращен не внутрь итальянского общества, а вовне — по отношению к народам африканских колоний Италии. Там он уже дал обильные плоды — был закреплен законодательно и стал идеологической основой для совершения ужасных военных преступлений и геноцида.
Spazio Vitale: итальянская версия теории жизненного пространства
Муссолини и его последователи позиционировали фашизм в качестве идеологии действия как способа достижения результата. Основным же считалось действие агрессивное, насильственное. Историю, по мнению фашистов, толкают вперед конфликт, противостояние и, наконец, война — как высшая форма насильственного действия. «Фашизм в отношении будущего и развития человечества вообще… не верит в возможность и полезность вечного мира. Поэтому он отвергает пацифизм, за которым скрываются отказ от борьбы и трусость… Только война доводит все человеческие энергии до максимального напряжения и дает печать благородства народам»[233].
Война же мыслилась как необходимый механизм завоевания spazio vitale — жизненного пространства, необходимого для процветания итальянского народа. Тезис о необходимости завоевания новых земель для размещения избытка своего населения и обретения вожделенных ресурсов имелся не только в арсенале Гитлера. Итальянские фашисты также прекрасно его усвоили, а главное (о чем часто забывают) — применили на практике еще до начала нацистских аннексий в Европе. Они же успешно осуществили колониальный геноцид, дав своим немецким единомышленникам не исторический, известный по книгам, а вполне наглядный образец.
Организационно spazio vitale в итальянском изводе делилось на две составляющие: picolo spazio, то есть территории, которые предстояло завоевать и полностью заселить итальянцами, и grande spazio, где порабощенные коренные народы должны были бы работать ради благоденствия метрополии. Подобная структура, естественно, подразумевала иерархию «наций», деление на людей высшего и низшего порядков. На самую вершину, разумеется, ставились итальянцы, поскольку «в Средиземноморье только Италия эффективно достигла расового единства и полного политического сознания», далее шли славянская и эллинская «расы», каждая из которых якобы уступала итальянской, но превосходила турецкую, семитскую и хамитскую. В самом основании пирамиды — коренные народы Африки, из которых обитатели Ливии и Эритреи все-таки стояли немного выше прочих[234].
Главная опасность «низших народов» в понимании фашистских идеологов состояла в стремительном росте их популяции. Падение рождаемости, вымирание «белой расы» в Европе при увеличении численности «желтой и черной» неизбежно влекли катастрофу. Избежать ее и предполагалось путем завоевания жизненного пространства для белых, увеличения в связи с расширением ресурсной базы их численности и, наоборот, пресечения размножения прочих. Таким образом, вся расовая политика итальянского фашизма служила в конечном итоге инструментом обоснования и оправдания тех откровенно хищнических войн, которые Италия провела после установления фашистской диктатуры.
Жуткий пример итальянской политики spazio vitale дает так называемое умиротворение Ливии, которое в реальности представляло собой устроенный итальянскими фашистами в 1929–1934 годах геноцид коренного населения. Обширные территории этой страны, с точки зрения Муссолини, представляли собой picolo spazio. В одной только Триполитании (область на западе Ливии) у местных жителей было конфисковано порядка 200 гектаров плодородной земли, исключительно редкой в тех краях. Ее по символическим ценам передавали в аренду или продавали итальянским капиталистам, население же просто выгонялось с родных мест в никуда и обрекалось на вымирание. В соседней Киренаике в 1929–1931 годах генералы Родольфо Грациани и Пьетро Бадольо с теми же целями устроили чудовищное опустошение плато Гебель. В общей сложности порядка 100 тысяч жителей Ливии были согнаны в шестнадцать концлагерей, организованных в пустыне, и оставлены на мучительную голодную смерть. При этом Бадольо открыто призвал к полному уничтожению жителей покоренных территорий. Из общего числа населения Киренаики, составлявшего к началу 1920-х годов 225 тысяч человек, к 1931 году уцелело лишь около 142 тысяч. Людей лишали даже тех скудных возможностей для выживания, что у них оставались. С 1926 по 1933 год поголовье овец сократилось с 800 тысяч до 98 тысяч, верблюдов — с 75 тысяч до 2,5 тысячи, лошадей — с 14 тысяч до 1 тысячи, ослов — с 9 тысяч до 5 тысяч[235]. Позже большой интерес к этому опыту итальянских союзников проявили нацисты. Он послужил одним из примеров для знаменитого Генерального плана «Ост» — попытки гитлеровцев воспроизвести ту же модель очищения жизненного пространства на оккупированных территориях Советского Союза и Польши[236].
Оставшееся ливийское население подпало под гнет фашистского расового законодательства. Политика приобщения арабов к европейской культуре, проводившаяся дофашистским правительством Италии, была свернута. Изучение итальянского языка запрещено. Образование для коренного населения Ливии было ограничено шестью классами, после которых единственной перспективой местного жителя оставалась участь чернорабочего[237].
Но это было только начало. В 1935 году режим Муссолини развязал ужасную войну против Эфиопии, государства заведомо более слабого и отсталого. В перспективе часть его территории тоже предстояло заселить итальянцами.
Вторжение долго планировалось; еще до его начала Муссолини потребовал от военных озаботиться «абсолютным превосходством по артиллерии и газовым вооружениям»[238]. Рассматривался даже вопрос об использовании бактериологического оружия. В ходе боевых действий фашисты применяли бомбы весом 280 килограммов, в которых не менее 212 килограммов составлял иприт. Было выпущено около тысячи таких бомб, не считая малокалиберных ипритовых и фосгенных снарядов. Использовались они не только против эфиопских военных на поле боя, но
