Последний заговор Гитлера. История спасения 139 VIP-заключенных - Иан Сэйер

Все изменилось на следующий день после празднования дня рождения Пейн-Беста, когда им предоставили бочку пива, и в общей комнате образовалась еще одна небольшая вечеринка. Один из капралов охраны, унтершарфюрер СС Лехнер, привел своего коллегу, и они играли песни под лютню. Они рассказали Пейн-Бесту, что оба профессиональные музыканты. Оба служили в регулярной армии и после ранения в бою были призваны в подразделение СС «Мертвая голова». Пейн-Бест счел их «приятными и добропорядочными». Они обращались с заключенными очень вежливо и, казалось, находили что-то общее скорее с ними, чем с некоторыми своими товарищами по охране, которые, по мнению Пейн-Беста, казались «довольно злобными»[302]. Бункер был достаточно космополитичным местом – там собрались президенты и клоуны, шпионы и лютнисты. Пейн-Бест, хотя и разговаривал на эту тему с Вауэром и Визинтайнером, понятия не имел, что Георга Эльзера на смерть вел именно Лехнер.

Когда пиво было выпито и вечеринка угасла, один из охранников прошептал на ухо Пейн-Бесту: «Останься ненадолго». Остальные гуляки разошлись по своим камерам, и Пейн-Бест наконец остался в комнате один. Через несколько минут Лехнер вернулся. С ним был Ричард Стивенс.

Два секретных агента впервые за пять лет посмотрели друг другу в глаза. Глаза Стивенса мгновенно загорелись, он бросился вперед и обнял своего старого товарища. «Я так рад снова тебя видеть. Я так рад, так рад», – повторял он снова и снова. Отступая и оглядывая Стивенса с ног до головы, Пейн-Бест не заметил в нем почти никаких изменений. Пейн-Бест постарел и похудел, лицо его выглядело изможденным, а Стивенс казался подтянутым и здоровым[303]. В отличие от Пейн-Беста, который выглядел как офицер-авантюрист, Стивенс больше походил на бюрократа или банкира: коренастый, с большим мясистым носом и обвислыми щеками, черными, похожими на слизняка усами и гладко зачесанными волосами, уложенными на пробор.

Когда Стивенс закончил повторять, как он рад воссоединению со своим старым другом, они сели поговорить. Лехнер снабдил их бутылкой вина и предупредил Стивенса, чтобы тот не оставался слишком долго. Оберштурмфюрер СС Штиллер и командование Бункера не должны узнать об этой встрече.

Двое мужчин обсудили, что произошло с ними после того, как они попали в плен. Но, несмотря на теплоту Стивенса, Пейн-Бест питал к нему серьезные опасения. Тем же утром он получил подарок на день рождения от другого заключенного, которого тайно держали в Бункере. Подполковник Джон Макграт был добродушным ирландским офицером, служившим в Королевской артиллерии. Услышав о прибытии Пейн-Беста, Макграт отправил ему через дружелюбного охранника корзину с едой, предоставленной Красным Крестом. Внутри Пейн-Бест нашел письмо, спрятанное среди посылок[304].

Хотя они никогда не встречались, Макграт знал Пейн-Беста в лицо, а также многое о нем слышал, так как сам был заключенным в тюремном блоке Заксенхаузена до перевода в Дахау. Он пытался связаться с Пейн-Бестом там, но безуспешно. В письме Макграт рассказал часть своей истории.

Его рассказ оказался еще страннее, чем история Пейн-Беста. Макграта схватили в июне 1940 года во время службы в Британском экспедиционном корпусе. Первоначально его отправили в лагерь для военнопленных в Баварии. Прекрасно понимая враждебность по отношению к британцам, которую испытывали многие ирландцы, немцы вынашивали план, как этим воспользоваться. Остановившись на Макграте как на потенциальном рекруте, они сделали ему предложение. Они хотели, чтобы он взял на себя управление специальным лагерем для ирландцев, который был создан во Фризаке недалеко от Бранденбурга. Идея состояла в том, чтобы убедить ирландских военнопленных заняться шпионажем или диверсионными миссиями против британцев. Макграт несколько раз отклонял предложение. В конце концов его убедил другой британский офицер, бригадный генерал Клод Николсон, который предположил, что он мог бы использовать свое положение, чтобы не позволить немцам достичь поставленных целей, поощряя заключенных следовать немецким планам, при этом не воплощая их в жизнь.

В своем письме Макграт объяснил, что он последовал совету Николсона, расстроив различные немецкие планы превратить ирландских военнопленных в диверсантов. Действительно, во время его пребывания в должности несколько человек сбежали. Поняв, что он задумал, немцы отправили его в Заксенхаузен, где предупредили, что расстреляют его, если он не раскроет личности тех, кто помогал организовать несколько побегов, находясь за пределами лагеря. Он отказался назвать имена, и в итоге немцы отправили его в Дахау[305].

Письмо Макграта завершалось суровым предупреждением: «По секрету я должен сказать вам, что мне совершенно не нужен тот, кого схватили с Вами – Стивенс. Я думаю, что он самый подлый человек из всех, о ком я когда-либо слышал». К удивлению и разочарованию Пейн-Беста, в письме далее описывалась встреча с молодым немецким офицером, который «был в курсе Вашего дела и знал все подробности» и который рассказал Макграту о Ричарде Стивенсе и гестапо:

«Не может быть никаких сомнений, что Стивенс многое рассказывал и выдавал все, что знал, и, конечно, в результате они продолжали работать с ним. Похоже, от Вас они не смогли добиться ничего стоящего и более или менее сдались. Когда Стивенс приехал сюда, ему дали почти полную свободу, целый день он мог ходить, куда хотел, даже получил велосипед – по сути, у него было все, чего только можно пожелать. Они держали его на поводке, так как под руководством гестапо ему разрешили поехать в Мюнхен и навестить там девушку и не выходить до 2 часов ночи, и эта гнилая история становится только хуже и слишком длинна, чтобы сейчас изложить ее на бумаге. Я не знаю, сумасшедший этот человек или просто опасный дурак. Всего несколько недель назад здесь в камерах сидели несколько работниц, обвиненных в воровстве. Он писал им письма, которые позже были найдены, проникал в их камеры и совокуплялся с ними. Его поймали, и все это вышло наружу. Я остро прочувствовал эту ситуацию. Это самый настоящий позор, и этот человек такой лжец, что я не говорю с ним больше, чем необходимо. Я поучил его уму-разуму, но боюсь, он опустился так низко, что его уже не спасти. Я подумал, что Вы должны знать, и уверен, Вы не предадите мое доверие[306]».

Пейн-Беста, вероятно, не удивили слова Макграта, хотя подробности, должно быть, стали для него настоящим открытием. Он давно опасался, что у его бывшего коллеги из МИ-6 не хватит ни смелости, ни моральных устоев, чтобы выдержать допрос и годы одиночного заключения[307].

И вот этот же человек приветствовал Пейн-Беста так, будто они были родными братьями, и оживленно рассказывал об их общих трудностях. Никто так и не узнает, как сильно Стивенс предал свою страну. Проговорился ли Пейн-Бест на допросе в гестапо –