Где. Повесть о Второй карабахской войне - Коля Степанян

– Вы все сдохнете. А я останусь.

С нашим сержантом Хчо мои отношения не задались с самого начала. Маленького роста, гаварец, он был чересчур надменен и агрессивен. Даже для сержанта. Своего рода верховный сержант, милипет. Строя боевой состав, он мог разглагольствовать часами о том, какой он лав тха. Нет, совсем не шучу.

– Будете меня уважать – и я вас буду уважать. В Гаваре кого ни спросишь – все знают, что Хчо – лав тха. Перед армией отдал все пожитки матери – сказал: возьми, мать-джан, делай, что хочешь.

Он ходил влево-вправо, рассказывая роте о своей удивительной жизни. С голым торсом – видимо, для особой убедительности.

За день до начала войны Хчо повел два отряда, включая мой, убирать участок перед офицерскими домами.

Джабраил – пустыня. Едва сыщешь дерево.

В той пустыне была воинская часть – два офицерских дома в полукилометре от нее и два магазина близ офицерских домов.

Я любил выходить за пределы части – веяло свободой. Еще сильнее я любил возможность купить что-то в магазине. Так что, несмотря на подступающую войну, здесь и сейчас, шагая около офицерских домов, я был счастлив. Настолько, насколько это было возможно.

К сожалению, то счастье не длилось долго.

Вот в метрах двухстах от нас из подъезда офицерского дома вышла девочка. Лет двенадцати. Желтое платье с ромашками. Удивительно красивое лицо, огромные глаза. Красный ободок.

И голос Хчо:

– Будет хорошей пиздой!

У меня сжалось все внутри. Тошнота подкатила к горлу, я потерял дар речи, не знал, что сказать.

– Это же ребенок, Хчо, – сказал Бидза.

– Офицерская девка, – отмахнулся он.

Почему я ничего не сказал? Может быть, потому, что я трус. А может, потому, что говорить было нечего и некому.

Вот мы опять построены напротив здания нашего батальона. Сзади, на холме – маленькая церквушка. Справа – здание военной полиции, рядом с ней – детский сад. Туда каждый день водят детей жены офицеров.

Церковный колокол! Он звучал каждые полчаса-час. И каждые полчаса-час рота оборачивалась в сторону звона, чтобы по-христиански перекреститься.

Чего-чего, а христианства в армии навалом. Молитва перед едой, молитва перед сном, групповые походы в церковь.

Вот и сейчас мы все оборачиваемся, чтобы восславить Господа нашего Иисуса Христа.

– Ты чего не крестишься? Не христианин, что ли? – спросил меня с презрительным видом товарищ из Гюмри.

Я подумал пару секунд, что ответить.

– Скорее нет, чем да.

Поворачиваемся обратно. Видим, как в ворота воинской части заходят две женщины лет сорока. За руку с ними идут четверо детей – два мальчика и две девочки.

Солнечным сентябрьским днем рота армянских солдат, а точнее абсолютное ее большинство, вполне себе открыто, не стесняясь облизывается на двух армянских женщин одного возраста с их собственными матерями. И чаще всего в этой облизывающейся толпе перешептывающихся солдат звучит то самое мерзкое слово.

Огонь внутри меня усилился до максимума. Ненавижу! Ненавижу проклятых соседей. Еще гораздо больше ненавижу себя. Нас.

Ненавижу понимать, что все закономерно. Заслуживаем все, что имеем.

Платим сполна за свое невежество. За свое безбожие. За отсутствие любви друг к другу.

Как бы это ни было больно признавать, но я верил в Армению, которой нет. Ее не существует в реальности. Существует во мне и горстке мечтателей.

Могу ли я что-то сделать? Могу ли я что-то изменить?

Выбраться бы отсюда для начала.

Уставший, закрываю глаза и тут же засыпаю.

4

Проснулся от резкого звука. Приподнялся на локте. Оглянулся по сторонам. На столе горит свеча. Два силуэта.

Хрч. Снова этот звук. Понимаю, что кто-то хрустит соленым огурцом.

– Вы что там, бухаете? – громко, с ярко выраженным недовольством, шепчу я в сторону стола.

– Да, – спустя секунду долетает до меня бессовестный ответ.

Спешу к столу.

Сидят Ато и Манч. На столе банка соленых огурцов, чеснок и бутылка домашней тутовой водки.

– Почему не позвали?

– Ты спал.

– Давно сидите?

– Одну выпили. Будешь?

– Да.

Я, Ато и Манч пьем часто, остальные нет.

– Сколько время?

– Семь.

– Пять часов еще до разведки.

– Ага, – отвечает Манч.

– Ребята спят? – спрашиваю.

– Вроде да.

– Я не сплю, – шепчет нам Давид.

– О, Дав, привет. Как ты, брат?

– Стабильно хуево.

– Будешь пить?

– Нет.

Разливаем на троих.

– За нашего брата Давида!

Чокаемся. Пьем.

Опускаю рюмку на стол, закусываю чесноком. Замечаю более грустные, чем обычно, глаза Ато.

– Ат? Ты как?

– Нормально.

– Точно?

– Устал отсиживаться. Не вижу в этом смысла. Надо уже что-то делать.

– Нет смысла куда-то идти, пока не найдем способ зарядить телефон, – сказал Манч и принялся подкручивать усы.

– А как можно зарядить?

– Ну, я пробую найти машинный аккумулятор в гаражах. Собираю батарейки всякие – может, получится с ними что-то сделать. Но вообще, хорошо бы спуститься до дома с солнечной панелью.

– Я уверен, что ее там нет, – резко сказал Ато.

– Ты не можешь быть в этом уверен. Вероятность есть.

– Я думал… – неожиданно начал Давид. Он лежал на своем матрасе недалеко от стола. – Можно, короче, положить пару автоматов на дорогу. Подождать, пока какая-нибудь машина с азерами подъедет. Увидят, что автоматы лежат на дороге, – остановятся, чтобы подобрать. Мы их перестреляем, сядем в машину и поедем в сторону Армении.

Тишина. Мы все уставились на Дава.

– Ну че, как вам план? – озадаченно поинтересовался Дав.

– По-твоему, никто не услышит перестрелку? – спросил его Манч. – А линию фронта как мы проскочим? Если нас азеры не пристрелят – пристрелят наши.

– Могли бы белый флаг достать, как доедем до армянских позиций, – продолжил Давид.

– Плохая идея, – отрезал Манч.

– Ладно, – вздохнул Дав.

– Я недавно рассматривал карту, которую мы нашли в гранатовом доме, – начал я. – От Гадрута до Джабраила не так и далеко. А в нашей части в Джабраиле ловил иранский роуминг. Значит, Иран очень близко. Не думаю, что кто-то сейчас охраняет Аракс. Если даже там есть солдаты, то точно не так много, как на границе с Арменией. Могли бы попробовать пойти в этом направлении.

– Переплыть Аракс?

– Да.

– Я не умею плавать, – не поднимая головы, сказал Ато.

– Я слышал, что у Аракса очень сильное течение, – вряд ли кто-то из нас сможет его переплыть, – добавил Манч.

– Я с одной рукой тем более, – похихикал Дав.

– Короче говоря, нет, не годится. Идти нужно в Армению. И идти нужно обязательно со связью. Подойдем близко к границе – будет связь. Позвоним. Нам помогут прорваться через линию врагов. Наливай, –