Частная жизнь корейской знати. Запреты, положение женщин, быт и идеалы эпохи Чосон - Елена Хохлова
Серьезным бременем для женщин были обряды чеса и прием гостей. Ритуалы проводились в среднем три раза в месяц, и жены должны были накрывать поминальный стол в соответствии с правилами и гастрономическими предпочтениями усопших. Достойный прием гостей мужа считался основной обязанностью добродетельной супруги. Мужчины любили ходить друг к другу в гости, и за день хозяина могли навестить несколько человек. Гости иногда задерживались на несколько дней и даже месяцев, и все это время хозяйка кормила и обеспечивала их необходимым. Даже жена бедняка должна была искать способы достойно принять гостей мужа. Сон Сиёль в наставлениях дочерям приводил в пример благородную даму, которая отрезала и продала свои волосы, чтобы накормить и напоить гостей супруга. По важности для семьи гостеприимство стояло на втором месте после проведения обрядов поминания предков. Походы в гости помогали укрепить связи для продвижения чиновника по службе, а значит, благосостояние семьи напрямую зависело от того, насколько муж умеет выстраивать отношения с коллегами, а жена — принимать гостей.
Занимались ли мужчины домашним трудом? Сохранились свидетельства, что янбане помогали пожилым матерям с шитьем из желания проявить почтение. На альбомном листе, приписываемом кисти Ким Хондо, янбан трудится наравне с супругой (см. рис. 63). Изображена сцена из семейной жизни обедневшего янбана: жена прядет, муж плетет циновку, а за родителями мальчик вслух читает книгу, отбивая ритм палочкой. Обедневший янбан перешел на ручной труд, чтобы дать возможность сыну учиться, сдать экзамен и вернуть роду былое процветание.
Рис. 63. Предположительно, Ким Хондо. Плетение циновки.
Бумага, тушь, краски, 28 × 23,9 см. Национальный музей Республики Корея, Сеул (National Museum of Korea)
Наложницы
В обязанности законной супруги также входил контроль над наложницами мужа и их детьми. По закону мужчина имел право взять наложницу, но по социальному статусу она должна была быть ниже законной супруги. Наложниц брали из числа детей, рожденных наложницами, девушек-простолюдинок, кисэн, рабынь или вдов. Их заводили под предлогом необходимости рождения наследника мужского пола, но при этом мальчик, рожденный не от законной жены, не мог проводить ритуалы почитания предков и дискриминировался обществом. Считалось также, что мужчина, по долгу службы находившийся вдали от семьи, не мог сам организовывать быт, поэтому ему разрешалось взять наложницу, о чем шла речь во второй главе. Заводили мужчины наложниц и пока готовились к экзамену вдали от дома или находясь в ссылке.
Тем не менее чаще мужчины брали наложниц по зову сердца. Обычно вступающие в брак мужчина и женщина впервые видели друг друга на свадьбе, и жена выбиралась не по вкусу мужа, а на усмотрение старших членов семьи. Наложница же отвечала личным предпочтениям мужчины — как внешне, так и по другим достоинствам. Изабелла Бёрд писала, что, по ее впечатлениям, аристократки «даже не надеются на семейное счастье, у них есть крыша над головой, но нет “дома” (в понимании семейного очага), так как муж живет отдельной жизнью, проводит время с друзьями и кисэн». Один «корейский джентльмен» в разговоре объяснил ей ситуацию так: «Женимся мы на женах, а любим наших наложниц»[290].
Сохранились воспоминания янбана по имени Ли Сибаль (
1569–1626) об уже скончавшихся жене и наложнице. Отмечая достоинства жены, он писал, как уважал ее за преданность, заботу о нем и его матери, за мудрое ведение хозяйства, но при этом отмечал, что она не отличалась красотой. Про наложницу, которую он якобы взял из-за отсутствия сына, Ли Сибаль писал, что она обладала незаурядными талантами и внешностью, хорошей памятью, уважала родителей и заботилась о них, была начитанной, эрудированной, хорошо играла на комунго и в падук, вышивала и рисовала[291]. Таким образом, можно сделать вывод, что наложница была мила его сердцу, в ее компании Ли Сибаль приятно проводил время, а жену уважал за трудолюбие и преданность.Количество наложниц зависело от финансовых возможностей мужчины. Так, у высокопоставленного чиновника времен правления вана Сукчона по имени Син Ван наложниц было столько, что он выстроил для них отдельный дом[292].
По отношению к наложницам у мужчин не было никаких обязательств: если чувства остывали, женщина заболевала или старела, мужчина мог выгнать ее из дома. Если янбан брал молодую наложницу, уже будучи пожилым, и при его жизни она имела особое положение, то после его смерти женщину могли свести до уровня рабыни. Однако известно и немало случаев, когда мужчины передавали наложницам часть состояния. Наложницы могли участвовать в воспитании детей от законной жены в случае ее смерти. Бывало, что в благодарность мачехе дети передавали ей часть наследства. Правда, после ее смерти полученная часть имущества возвращалась законным наследникам[293]. Наложниц, даже если они закончили свою жизнь в доме мужа, редко хоронили с соблюдением обрядов и не проводили для них чеса, за исключением тех случаев, когда наложница родила от янбана сына.
Законные жены по-разному относились к наложницам, но общество требовало от них принятия, ведь ревность считалась одним из семи грехов, за которые мужчина мог развестись с женой. Ли Тонму так наставлял женщин:
Муж может завести наложницу, если жена больна и не может выполнять работу по хозяйству, долго не рожает сына. В древности великодушные жены сами искали наложниц для мужей, учили их правилам поведения в семье и не ревновали. Если муж, несмотря на то что жена здорова и родила сына, соблазнился женской красотой, завел наложницу и это сказывается на его добродетельном поведении, он транжирит семейное имущество и не ухаживает за родителями, все равно жена должна вести себя достойно, предупреждать его, убеждать слезами, любить, заботиться о нем и не ревновать. Разве сможет муж не понять свою неправоту? А вот если проявлять недалекость, злиться, то супруги начнут ненавидеть друг друга, проклинать, вредить друг другу — разве не будет это печально?[294]
Женщины по-разному реагировали на появление наложниц. Например, госпожа Син из Чхонсона (
