В разные годы. Внешнеполитические очерки - Анатолий Леонидович Адамишин
Во многих регионах бывшего Союза, да и за рубежом, в той же Югославии, воевали оружием, произведенным в СССР совсем для других целей – еще одно последствие гонки вооружений: вооружились на свою голову.
Первые дни работы: на ходу сколачиваю команду. Не было счастья, да несчастье помогло: есть крепкие профессионалы, оставшиеся не у дел после «чистки» союзного МИДа. Так, в подвешенном состоянии находится отозванный с должности посла в Вашингтоне Виктор Комплектов. Обговариваю с Козыревым его направление с ознакомительной поездкой в Среднюю Азию. Там уже несколько отвыкли от подобных эмиссаров, и Комп лектова принимают первые лица. Понятно, насколько важна позиция Назарбаева, Каримова, Акаева, Ниязова. Подтягиваю к работе по Тад жикистану еще двух сильных мидовских работников – Валерия Сухина и Михаила Конаровского.
Узнаю о бедственном положении нашего посольства в Душанбе: оно размещается в нескольких номерах гостиницы «Октябрьская», без транспорта и фактически без охраны. В Министерстве обороны обещают помочь, но делают это формально. К счастью, для посла Мечислава Ивановича Сенке вича пока все обходится: ни одна из враждующих группировок не хочет ссориться с Россией. В наиболее опасные моменты он переезжает в дивизионный военный городок.
Поначалу не мог избавиться от впечатления, что Россия в стороне от таджикского кризиса. Российская внешняя политика находилась еще на этапе болезненного становления. В конкретном случае с Таджикистаном (и Средней Азией в целом) не было четкого представления о том, чего мы, в сущности, хотим в новых условиях, когда бывшие союзные республики в одночасье превратились в независимые государства, но до конца ими не стали. Довлела «теория», взятая на вооружение демократами еще до развала Союза: освободившись от «иждивенцев», Россия быстрее войдет в число самых развитых стран. Было немало спонтанности и импровизации в решениях, а до многого просто не доходили руки.
Характерный штрих: первыми посольство в Душанбе открыли иранцы, затем последовали турки, китайцы, американцы и еще несколько стран, и только потом мы.
В декабре 1995 г. мне жаловалась в Лондоне министр иностранных дел Киргизии Роза Отунбаева, находившаяся с визитом в Англии: «Россия уделяет нашей стране совершенно недостаточное внимание, не делится внешнеполитической информацией и т.д. А вот американцы нас всячески обхаживают, постоянно приезжают визитеры на высоком уровне, типа Гора и Тэлбота».
Судьба 201-й мотострелковой дивизии, оставшейся в Таджикистане после распада Советского Союза и по большей части заблокированной в военных городках, решается лишь осенью 1992 г. К командирам подразделений много претензий: для выживания солдат им приходится идти на контакт с теми вооруженными группами, которые контролируют положение на местах, не глядя на их нередко бандитскую окраску.
Генерал-полковник Эдуард Воробьев, направленный со специальной миссией в Душанбе, предложил и добился решения: дивизию в Россию не выводить, оружие, раздачи которого требуют различные группировки, не отдавать никому. Силами вновь введенных пяти десантных батальонов были деблокированы военные городки. В обстановке анархии дивизия – единственно реальная сила, в первую очередь, для защиты русского населения, его больше чем 300 тысяч человек.
Двойное подчинение. Тем более меня озадачивает, что министр Козырев поддерживает идею передачи 201-й дивизии в двойное подчинение – наше и таджикское. Ею может распоряжаться и.о. председателя Верховного Совета Акбаршо Искандаров. Он уже отдает распоряжения командиру дивизии Мухридину Ашурову (в будущем Герою России), разрешает пускать в ход оружие. Звоню в Душанбе Искандарову, прошу разъяснений, тот отвечает, что с Ельциным согласовано. Хорошо еще, что речь идет пока о взятии дивизией под охрану наиболее важных объектов в Таджикистане, включая мосты и дороги. По Воробьеву: Россия сохраняет нейтралитет, ни одну из сторон не поддерживает, тем более что в самом таджикском руководстве нет согласия.
Слова – это одно, а на деле, передавая дивизию, втягиваемся в поддержку одной из сторон в конфликте, неминуема жесткая реакция кулябцев и вооружающих их узбеков. Не говоря уже о такой «мелочи», как использование вооруженных сил за рубежом без санкции Верховного Совета Российской Федерации.
Мои сомнения разделяет давний товарищ Андрей Афанасьевич Кокошин, замминистра обороны. Звоню в Среднюю Азию Комплектову, с тем чтобы он прозондировал отношение тамошних руководителей к передаче дивизии в двойное подчинение, и Виктор долго ахает, услышав такое. С Козыревым, однако, разговор на эту тему не получается.
Решаюсь переговорить с главой правительства (официальный его титул был другой), Егором Тимуровичем Гайдаром. С его отцом мы в дружеских отношениях долгое время, и Егора я знал еще школьником. Пытаюсь отговорить его от опасного шага, описываю всяческие последствия типа втягивания в конфликт по афганскому образцу. Он отвечает: поздно, вместе с Козыревым, Грачевым и Ельциным уже приняли решение, Искандаров находится в Москве. Единственное, чего я добиваюсь, упирая на то, что среднеазиатские республики наверняка будут против передачи дивизии, это подписать соглашение с Искандаровым не сейчас, а после намеченной поездки Козырева в страны Средней Азии и Казахстан.
Тем временем приходит сообщение от Комплектова, он успел переговорить с Акаевым, президентом Киргизии. Тот твердо заявил, что ни он, ни Назарбаев, президент Казахстана, не будут поддерживать передачу дивизии Искандарову. Они подозревают, что за ним может стоять ПИВТ, а за этой исламистской партией – Иран. Но это сообщение «не размечено» ни Ельцину, ни Гайдару. (Знакомая игра с невыходом телеграмм из МИДа, решает-то министр.) В итоге соглашение о временном двойном подчинении 201-й дивизии все-таки подписано. На мои слова, что наш Верховный Совет будет возражать, Козырев согласился: да, это аргумент, но он возьмет людей оттуда в свою поездку в Среднюю Азию, и дело будет улажено.
Довод Андрея Владимировича таков: Искандаров с Ашуровым наведут порядок и защитят русскоязычное население. Но оно сразу же попадает под огонь другой стороны. Глава Демократической партии Шодмон Юсуф (Юсупов), обвинив российских военных во вмешательстве во внутренние дела Таджикистана, заявил, что теперь русскоязычное население становится заложником. Это резко увеличивает бегство русских из страны. Людей приходилось вывозить целыми эшелонами, часто под охраной, ремонтируя на ходу отдельные участки железной дороги.
Помощьпришласнеожиданнойстороны:ужеподписанноесИскандаровым соглашение не прошло через ПГУ – Правовое государственное управление при президенте. Те потребовали заключить соглашение о передаче дивизии таджикам лишь при условии его ратификации Верховными Советами обеих стран. Однако таджикский орган неизвестно когда будет созван, а наш не ратифицирует ни под каким видом.
Вдохновленные таким поворотом, настаиваем с Кокошиным на том, чтобы 201-я осуществляла чисто миротворческие функции. Соответствующие
