Цельнометаллическая оболочка (Старики и Бледный Блупер) - Густав Хэсфорд

Все начинают говорить одновременно.

Майор Линч спокоен. Он стоит в центре этого бедлама и пытается отдавать нам приказания. Никто не слушает. Он заставляет нас себя услышать. Его слова вылетают отрывисто, как пули из пулемета.

— Задернуть молнии на бронежилетах. Ты, морпех, каску надень. Примкните магазины, но не досылайте патрон в патронник. Всем приказываю заткнуться нахер. Шутник! Я приказываю снять этот чертов значок. Ну, как это будет выглядеть? - тебя убьют, а у тебя па-цифик на груди.

— Есть, сэр!

— Двигай в Фу-Бай. У капитана Февраля сейчас каждый на счету.

Стропила делает шаг вперед.

— Сэр? Можно мне поехать с Шутником?

— Что? Громче говори.

— Я Комптон, сэр. Хочу в дерьме поплавать.

— Разрешаю. И - добро пожаловать на борт.

Майор отворачивается, начинает орать на новичков.

Я говорю:

— Сэр, я думаю, что не...

— Ты еще здесь? Исчезни, как можно скорей. И салагу забирай. Отвечаешь за него.

Майор отворачивается и начинает рявкать, отдавая приказы по организации обороны информбюро 1-й дивизии морской пехоты.

На аэродроме Да-Нанга царит хаос, реактивные снаряды противника уничтожили кучу хибар, морских пехотинцев и «Фантомов». Обращаюсь к крысе в очках с толстыми стеклами. Он читает сборник комиксов. Используя командный голос, довожу до этой крысы, что я офицер и имею личное поручение от командующего корпуса морской пехоты.

В тысячах футов вокруг нас Вьетнам выглядит как узкая полоска земли, которую бог усыпал игрушечными танками, самолетами, множеством деревьев и морских пехотинцев.

Мы идем на посадку на военную базу Фу-Бай. Стропила прижимает к себе три черных «Никона», словно железных младенцев.

Я смеюсь:

— Когда пехотинцы увидят, что знаменитый Стропила наконец-то прибыл, они сразу поймут, что войне конец.

Стропила улыбается.

Стропила получил свое прозвище в ту ночь, когда он свалился с стропил в клубе «Тандербэрд» штаба 1-й дивизии морской пехоты. Места нам достались сзади, возле дверей, и Стропила решил, что единственная возможность рассмотреть полуголых танцовщиц получше - этс залезть на Стропила.

Генерал Моторе со своим штабом тоже заглянул на представление.

Стропила полетел со стропил как ракета, разнес вдребезги генеральский столик, залил всех пивом, снес генерала вместе с четырьмя офицерами его штаба так, что они шлепнулись на свои высокопоставленные задницы. Офицеры штаба схватили Стропилу.

Генерал Моторе поднял руку. На зал опустилась тишина. В отличие от многих других генералов морской пехоты, генерал Моторе действительно выглядел как генерал морской пехоты, с серыми глазами оттенка оружейного металла, с лицом грубым, но выразительным.

Стропила уставился на генерала, улыбаясь как дурак. Его шатнуло в сторону. Он попытался было сделать шаг, но понял, что ходить не в состоянии.

Генерал Моторе приказал убрать остатки разбитого стола. Затем предложил Стропиле свой собственный стул.

Стропила улыбнулся и свалился на складной металлический стул.

Следующим жестом генерал приказал артистам продолжать представление.

Юморист из Австралии и потные танцовщицы продолжали стоять в замешательстве.

Стропила встал. Покачался немного и, обмякнув, свалился рядом с генералом. Обнял его за плечо рукой. Генерал Моторе смотрел на него, не выражая никаких эмоций. Стропила сказал:

— Слушай, брат, а я летать умею. Видал, как я летел?

Сделал паузу.

— Ты думаешь... я пьяный?

Осмотрелся.

— Шутник? А где Шутник? Шутник - мой брат, сэр. Мы, рядовой и сержантский - сплоченный состав, понял? Неоспоримо. А вон тех красоток я люблю.

Генерал Моторе посмотрел на Стропилу и улыбнулся.

Стропила посмотрел на генерала с выражением, с каким пьяницы глядят на людей, изрекающих нечто сверх их понимания. Потом улыбнулся. Кивнул головой.

К концу представления Стропила мог держаться на ногах только в присутствии стенки, на которую мог бы опереться.

Генерал Моторе взял руку Стропилы, положил ее себе на плечи и вывел его из солдатского клуба. Оставив офицеров штаба позади, он помог Стропиле проковылять вниз по холму, по узкой тропе, проложенной через проволочные паутинки и спирали.

Сейчас С-130 «Геркулес» крутит лопастями, выруливая на стоянку. Мы со Стропилой выпрыгиваем вместе с остальными попутчиками.

На левую сторону аэродрома отогнали три поврежденных С-130. С правой стороны - остов еще одного С-130 с выпущенными наружу внутренностями, обугленный, еще дымящийся. Люди в космических костюмах из фольги брызгают на разорванный металл белой пеной.

Мы со Стропилой идем по снова ставшей скользкой грунтовке до военной базы Фу-Бай.

Фу-Бай - это широкая глинистая лужа, разделенная на кварталы ровными рядами каркасных хибар. Самое крупное строение в Фу-Бай это штаб 3-ей дивизии морской пехоты. Большое деревянное здание возвышается здесь символом нашей мощи, храмом для тех, кто влюблен в эту мощь.

Мы останавливаемся у помещения охраны. Здоровый морпех приказывает нам разрядить оружие. Выщелкиваю магазин из своей М-16. Стропила делает то же самое. Я пристально смотрю на тупорылого морпеха, что бы показать ему, что намерен играть по своим правилам. Он черкает на дощечке огрызком желтого карандаша.

Неожиданно морпех толкает Стропилу в грудь своей каштановой деревянной палкой.

— Салага?

Стропила кивает.

— В наряд пойдешь. Будешь для моих бункеров мешки песком насыпать.

Морпех указывает согнутым пальцем на бункер охраны посередине дороги. Из бункера вырван здоровый кусок. Минометный снаряд пробил один ряд мешков и повредил другой, из которого теперь сыпется песок.

Я говорю:

— Он со мной.

С презрительной ухмылкой сержант весь напрягается под своим новеньким, чистым полевым обмундированием, какое носят в Америке. На белой его каске красным выведено «Военная Полиция», ремень белый с золотой пряжкой, на нем орел, земной шар и якорь, ярко блестит новенький пистолет сорок пятого калибра, как и черные начищенные до блеска ботинки. Морпех говорит: - Он будет делать то, что я скажу.

Я киваю.

— Так точно. Точно так, писарь ты ебаный. Он младший капрал. И приказы ему отдаю я.

Морпех пожимает плечами.

— Ну, хорошо. Хорошо, урод. Можешь отдавать ему приказы. Ты сам будешь набивать мешки песком, карал. Много, много мешков.

— Нет уж, тупорылая ты деревенщина. Никак нет, свинья ебаная. В твою рабочую команду Микки Мауса записываться я не собираюсь. И знаешь, почему?