Бездомные девяностые. Разговор с великим бомжом. Подлинная история ЦБФ «Ночлежка», рассказанная ее основателем - Валерий Анатольевич Соколов
Процесс пошел. Пять участников демократического движения города, члены ДС в прошлом или в настоящем, имели полномочия действовать от лица варшавского Постоянного секретариата Конференции по правам человека, которая получила приставку «Вильнюс – Ленинград 1990». В отличие от зарубежного секретариата, в документах ленинградскую группу называли Исполнительный секретариат. Мы так и подписывались.
Ленсовет принял решение о проведении конференции в Ленинграде, в этом была заслуга Комиссии по правам человека во главе с Рыбаковым. Заместитель председателя Ленсовета Щербаков подписал письма-приглашения, на основании которых зарубежные участники обращались за въездными визами. Постановление Ленсовета в общем порядке поступило на исполнение в Ленгорисполком. Ленгорисполком принял свое решение, распределив задачи по проведению конференции в своем рабочем стиле:
«…управлению гостиниц – обеспечить места для проживания;
… управлению столовых и ресторанов обеспечить питание;
…комитету снабжения – обеспечить рестораны лимитами продовольствия;
… автобазе Смольного – обеспечить транспорт;
… аэропортам и вокзалам – удовлетворять заявки на билеты;
… оргкомитету конференции – заключить договоры с исполнителями на хозрасчетной основе».
Началась наша работа по повестке и по составу участников.
По концепции системы «кочующих» по миру конференций, они должны быть обязательно многолюдными, чтобы происходило общение широкого правозащитного сообщества всего мира. Список зарубежных участников предоставил варшавский секретариат, а ленинградский секретариат должен был обеспечить приглашение правозащитников СССР.
Мы пользовались региональной сетью контактов ДС и правозащитных групп. И нашим пониманием, кто есть кто в демократическом движении страны, кого пригласить, чтобы конференция получилась умной. Мы знали, что в ином случае напишет советская пресса того времени.
Почти 400 участников прибыли из 30 стран, 1000 – с территории Советского Союза, регистрация показала 1583 участника. Были организованы пленарные заседания и работа по 7 секциям. Обзоры текущего положения с правами человека в мире и в СССР отразились в Заключительной резолюции и в 22 резолюциях тематических секций. Получилась картина мирового движения правозащитников и острых проблем по ситуации того времени.
Интересна статья участницы конференции Eva Belska «Можем ли мы говорить об успехе?», в ней описана и бескорыстная поддержка жителей города, принявших на своих квартирах 500 иногородних и зарубежных участников, и препятствия нормальному ходу конференции, которые она прямо связывает, цитирую, с «содействием» КГБ. Например, нанятые через государственное учреждение переводчики исчезали в самые ответственные моменты, намеренно искажали значение фраз или вовсе что-то не переводили, о чем одна из выступавших даже составила письменный протест. Она утверждает, что переводчик намеренно опустил все ее высказывания о пороках социалистической и коммунистической системы и нарушениях прав человека в этих системах. Та же часть, в которой она говорила об обязательности просвещения в понимании прав человека, была вовсе не переведена.
К этому наблюдению добавлю, что в ходе подготовки конференции ленинградский секретариат также ощущал это «содействие». Просто запретить в то время было уже неприлично. Тактика была иной. Месяца два за нами бегал якобы спонсор из советского отделения фонда «За выживание и развитие человечества». Собрали мы справки об учредителях этого фонда. Партноменклатура плюс американский коммунист Хаммер. На территории СССР этот спонсор не имел не то что законченных, но даже начатых проектов. Поскольку не удалось установить, чем он занимается, принимать его помощь не стали. Не получив у нас понимания, спонсор написал в Ленсовет, что желает помочь «решить финансовые, организационные и политические (именно так писал!) вопросы конференции». Некоторые депутаты Ленсовета предложили нам этого спонсора услышать, упирая на нашу полную финансовую и организационную ответственность. Мы не услышали, и вдруг резко повысилась стоимость услуг. Дворец культуры им. Ленсовета, с которым уже был договор аренды на 15 тыс. руб., причем уже уплаченных, вдруг потребовал еще 50 тыс. на обновление интерьеров и 43 тыс. на повышенный сервис «международной все-таки конференции». Это было 80 % бюджета. Уже ни питания, ни транспорта, ни переводчиков. Мы ответили, что таких денег нет, и пыль в глаза нам не надо. Глухие угрозы расторжения договора аренды и возврата денег нам обратно. А люди уже приглашены… Мы решили придать этот шантаж гласности и написали письмо в «Экспресс-Хронику» о том, что началось удушение конференции рублем. С этим от нас отстали, перенесли свое «содействие» на дни работы конференции.
Когда встала техническая задача обеспечить 1500 участников аппаратурой для синхронного перевода, мы были потрясены тем, что в городе просто нет зала с аппаратурой синхронного перевода на такое количество людей. На 100 человек – это максимум. Откуда мы собрали больше 1000 наушников и как они были подключены – скорее всего, по временной схеме, я не помню. В городе такое количество взять в аренду точно не удалось. Кажется, кто-то съездил ночью в Москву и привез несколько ящиков с наушниками. Трудности были и с поиском синхронных переводчиков. А их надо было много – на семь секций и четыре полных дня конференции. Синхронист-переводчик работает не более чем три часа, потом ему нужна замена. И опять же, нужное число переводчиков в Москве есть, а в Ленинграде – нет. Как же так? Ни больших, оборудованных для перевода залов, ни переводчиков. «А
