Иосиф Бродский. Годы в СССР. Литературная биография - Глеб Морев
Характерно, что первый печатный отклик на «Остановку в пустыне», вышедший 25 июня 1970 года в постоянной авторской рубрике обозревателя «Нового русского слова» Михаила Корякова «Листки из блокнота», в качестве тематического подзаголовка имел не название книги Бродского, как можно было бы ожидать, а название выпустившего ее издательства – «Издательство имени Чехова».
Коряков писал:
По совершенной случайности <…> попалась мне в руки <…> книга Иосифа Бродского, только что вышедшая в Издательстве имени Чехова в Нью-Йорке. «В Издательстве имени Чехова? – может быть, спросит читатель, – Ведь оно давно закрылось!» Не знаю почему, но о возобновлении работы Издательства имени Чехова не сообщалось в зарубежной русской печати. Казалось бы, такое важное дело должно стоять в центре внимания русского зарубежья. Ведь книги, на которых значится высокая марка «Издательства имени Чехова» – имени Чехова! – пойдут, по-видимому, в университетские библиотеки разных стран мира, будут, по-видимому, проникать и в Россию. Если есть еще русская эмиграция, она несет, не может не нести моральную ответственность за работу такого издательства, как Издательство имени Чехова. Между тем, неизвестно, ни кто его возглавляет, ни какие его планы и возможности[756].
Об опасности подобной реакции на возвращение на русскую культурную карту «Издательства имени Чехова» Айзека Пэтча, между прочим, предупреждал Сирил Блэк, подготовивший для него справку об истории издательства и подчеркивавший в ней, что это
не просто доступное имя, но институция с живой и потенциально шумной аудиторией (авторы, изначально с ней сотрудничавшие, и, в целом, русское эмигрантское сообщество в Нью-Йорке)[757].
В сложившейся ситуации Эдварду Клайну пришлось организовывать медийную поддержку своему начинанию. Это было сделано с помощью другого постоянного сотрудника «Нового русского слова» – фельетониста Аргуса (М. К. Айзенштадта), судя по переписке Клайна, с 1968 года лично привлеченного им к делам по подготовке «перезапуска» «Издательства имени Чехова»[758]. Текст Аргуса (в его авторской рубрике «Слухи и факты») выдавал его близкое знакомство с деталями функционирования нового предприятия:
Новая книга Бродского выпущена издательством Чехова. Это – событие в нашей эмигрантской русской литературной жизни. Издательство имени Чехова, существовавшее на средства Фордовского Фонда, было ликвидировано несколько лет назад. Теперь, благодаря усилиям Эдуарда Клайна и Макса Хэйворда, оно возобновилось с помощью бывшей директрисы чеховского издательства – миссис Лиллиан Плэнт. Первый сборник Бродского был выпущен издательством с неуклюжим именем «Интер Лэнгведж Литерери Асосиэйтс». Оно (sic! имеется в виду «Издательство имени Чехова». – Г. М.) собирается выпустить еще несколько сборников стихов и прозы выдающихся русских подсоветских писателей и поэтов.
Можно позавидовать энергии гг. Клайна и Хэйворда и пожелать им всяческого успеха. Макс Хэйворд превосходно проредактировал второй сборник [Бродского][759].
Упоминание Аргусом Лиллиан Плэнт (Lillian D. Plante), бывшего заместителя директора «старого» издательства Н. Р. Вредена (скончавшегося в 1955 году), а на описываемый момент – сотрудницы Фонда Форда, которая, по словам из цитировавшегося нами письма Сирила Блэка Айзеку Пэтчу, «сохраняет тесные связи с русской эмиграцией в Нью-Йорке и по-прежнему принимает близко к сердцу закрытие издательства и перспективы его возрождения (о которых она узнала <…> в Фонде [Форда])»[760], было призвано продемонстрировать важную для эмиграции преемственность между старым и новым издательскими предприятиями. Замечание о «неуклюжем имени» Inter-Language Literary Associates явно было шпилькой в адрес Филиппова, фактически отстраненного Клайном с 1968 года от дел и занимавшего, по-видимому, пассивно-враждебную позицию по отношению к новому издательству[761].
Выступление Аргуса было, очевидно, сочтено новыми учредителями издательства недостаточным, и за ним последовали печатные разъяснения самого Клайна. Они были оформлены как письмо в редакцию «Нового русского слова» и впервые раскрывали для эмиграции организационную структуру проекта (при том, что на книге Бродского было указано только имя главного редактора издательства – Макса Хейворда):
Г-н Коряков интересуется организацией, возможностями и планами вновь созданного Издательства имени Чехова. Макс Хейворд является главным редактором и ответственен за основное направление редакторской работы. Я являюсь председателем и несу ответственность за административную и деловую работу издательства. Полученные на настоящий момент пожертвования позволят нам опубликовать три или четыре книги в течение ближайшего года. Дальнейшая деятельность будет зависеть от продажи книг и от отклика жертвователей. Издательство имени Чехова не имеет платных сотрудников. Мы будем приветствовать всякое сотрудничество, редакторскую и финансовую помощь со стороны всех: эмигрантов, западных ученых и студентов, которых беспокоит судьба русской литературы. Мы зависим от них[762].
Несмотря на усилия Аргуса и доброжелательный по отношению к эмиграции тон, взятый Клайном, эти объяснения не встретили понимания у их оппонентов. Уже через три дня после публикации письма Клайна в «Новом русском слове» вышла статья Германа Андреева (Г. А. Хомякова) с упоминавшимся нами определением «скандал» в отношении сюжета с публикацией книги Бродского и с отказом признавать работу нового издательства вкладом в эмигрантскую культуру:
Мистер Клайн – богатый американский торговец, владелец ряда универсальных магазинов, миллионер. Макс Хэйворд известный английский профессор, – каким же образом их деятельность можно причислить к эмигрантской, считать ее «событием в нашей эмигрантской литературной жизни»? Тем более, что весьма возможно, они и сами не хотели бы, чтобы их считали как-то причастными к нам, против их воли вмешивали бы в нашу жизнь, со всеми вытекающими отсюда последствиями[763].
Болезненность затронутой темы определялась для Г. А. Хомякова и личными обстоятельствами – как мы уже упоминали, в 1964 году редактируемый им альманах «Мосты» лишился финансирования ЦРУ, и последующие шесть лет Хомяков провел в поисках денег для своего издания, выпуская его отчасти за свой счет. 1970 год стал последним в истории «Мостов». Этим контекстом, несомненно, объясняется звучащая в финале его статьи личная нота:
Положение русской эмиграции, остатков ее, очень тяжелое, мы все хорошо это знаем. Не считая журналов, выходящих в крайне трудных условиях, и газет, вынужденных пробавляться большей частью посредственным материалом, издательской
