Цельнометаллическая оболочка (Старики и Бледный Блупер) - Густав Хэсфорд

Я сижу под землей в тайном тоннеле под нашей хижиной. Залез, чтобы поизучать старый глиняный макет оперативной базы Кхешань. Позиции американцев обозначены черными флажками. В Кхешани я провел год, и никогда не имел столь подробной информации об этой базе.

Пока командир Бе Дан гоняет шомполом по стволу своего автомата, Сонг разряжает изогнутые магазины из брезентовых подсумков. На его тускло-серебристой пряжке красная звезда.

В золотистом свете Сонг как полинезийская принцесса; ее длинные черные волосы чернее ночи за порогом хижины. Патроны в ее маленьких руках мерцают и поблескивают как античные золотые изделия, приносимые в жертву божеству. Масляной тряпицей Сонг протирает каждый патрон до чистоты, тщательно, почти с любовью, а потом с щелчком вставляет его обратно в изогнутый магазин.

Командир Бе Дан собирает свой автомат, четко, по деталям, не сбиваясь с ритма. Он - враг моего правительства, но для меня он хороший человек.

Бывает так, что взаимное уважение между людьми, которые дерутся со смертью с противоположных сторон заграждений, становится выше всяких там знамен.

Чтобы убить человека, настолько преданного делу, как командир Бе Дан, нужен человек, который своему делу предан никак не меньше. А люди, преданные своему делу - такая редкость, что бессмертие командиру Бе Дану практически гарантировано.

Командир Бе Дан одобрительно кивает, спуская курок незаряженного автомата.

Он протягивает здоровую руку. Сонг наклоняется, целует ее и подает ему полностью набитый изогнутый магазин, тяжелый от тридцати золотистых пуль, которые понадобятся ему, чтобы сражаться с Черными Винтовками.

Командир молча принимает магазин и вставляет его в автомат, потом досылает патрон в патронник. Он прислоняет заряженный автомат к стене хижины.

В полдень, когда солнце нехило палит, на хребте фыркающего черного буйвола, которого приводит восьмилетняя девчонка прибывает обед. Девчонка управляет массивным монстром, тащит его за собой, сомкнув пальцы на тяжелом латунном кольце, продетом через нос буйвола. Когда буйвол мешкает или сбивается с кур-

са, погонщица карликового роста резко шлепает животное ладошкой по носу.

Когда мы начинаем разбирать обеденные узелки из двух огромных глиняных горшков, висящих на буйволе по бокам, ко мне подходит Боеболка, здоровается и улыбается. Теперь-то я ему полюбился - наверное, потому что я единственный взрослый человек здесь, который находит время, чтобы поиграть в игры с ним и детишками.

Снаряд разрывается на земле в миле от города. Мы не обращаем внимания. Обычный недолет. Просто бравые пушкари играют в свои дурацкие игры.

Темно-серые клубы дыма взметаются над лесом в двух сотнях ярдов к востоку отсюда, затем доносятся приглушенные разрывы. Это заградительный и беспокоящий огонь. Американцы и солдаты марионеточной армии наобум выпускают снаряды по районам, в которых по донесениям разведки отмечены передвижения войск.

Однако эти снаряды явно выпускаются без намерения что-либо поражать, будь это хоть призрачные батальоны Вьетконга, но это и не пристрелочные выстрелы. Все снаряды бьют в одну и ту же точку, плотно, не по площади. Люди гибнут при стрельбе по площадям, а при плотной стрельбе опасность поражения невинных прохожих сводится до минимума.

Генерал Клыкастый Кот - продажный чиновник, конечно, но дела ведет честно. Генерал Клыкастый Кот палит из своих ржавых старых пушек, выполняя условия контракта с Дровосеком. Летящие сюда снаряды -предупреждение.

Командир Бе Дан, Дровосек и Водой Бакси разбегаются по дамбам в разных направлениях. Сонг куда-то пропала.

В небе полным-полно вертолетов. Саранча-убийца

летит, вооружены до зубов. Ганшины и транспортные вертолеты, жужжат высоко в небе, не торопясь, выжидая, когда стихнет огневой вал артиллерии. Можно не сомневаться — командиры рот сейчас выкрикивают в трубки раций всякие неприличные слова, спрашивая, что за тупорылый сучонок открыл огонь на десять минут раньше времени, и что за тупорылый сучонок продолжает палить лишние десять минут.

Все бегут кто куда.

Я не двигаюсь с места.

Джонни-Би-Кул машет на прощанье и уносится прочь, чтобы позаботиться о своем буйволе. Моя нога все еще плоховато действует из-за ранения, которое я получил на боевом задании.

Идти я еще могу, но вот когда приходится бежать, я становлюсь неуклюжим, медленным и неловким.

Первое, что я когда-то понял о жизни во вьетконговском туннеле - то, что они сооружались не для рослых людей. Я проползаю несколько ярдов, потом устраиваюсь на корточках и с силой протискиваюсь спиной по земляной стене. Я даже руки своей, поднеся к лицу, не различаю.

Дышать нечем.

Глина стянула с меня резиновые сандалии, и сейчас, холодная и мокрая, застывает вокруг пальцев на ногах. Натыкаюсь лицом на паутину.

Отплевываюсь.

В воде бултыхаются мохнатые комочки.

Слышу, как крысы цепляются когтями, выбираясь на сухое место.

Взрывы отдаются в стене под моей спиной.

Влажная земля обсыпает меня со всех сторон. Я снова отплевываюсь.

Кашляю.

Глаза забиты грязью.

Я прижимаюсь ухом к холодной стене тоннеля и различаю звуки сражения, сильные удары, ритмичные вереницы бьющих в цель капель и разборчиво, не хуже, чем по полевой рации, грохотанье танков.

И я прикидываю: сейчас они взорвут тоннель, сейчас они взорвут тоннель, точно знаю - сейчас они его взорвут. Там, наверху, какой-то тупорылый хряк стоит и дергает за чеку на Вилли Питере. Вилли Питер - это такая светло-зеленая баночка с желтой полосой.

Выбравшись на свет, я отдыхаю лежа на животе, втягивая в себя воздух, мне холодно, я весь мокрый, облеплен илом и опавшими листьями, весь потный.

Где-то мычит буйвол в жуткой предсмертной агонии.

Когда я встаю на ноги, то вижу, как мир вокруг погружается по уши в дерьмо.

Танки - как грузные чудища, облепленные грязью, они цепью идут в атаку через рисовые поля, без усилий пробивая дамбы, размалывая рис между тяжелыми скрипящими траками, уничтожая урожай, глубоко вгрызаясь в землю, как раздувшиеся железные боровы, хрюкающие в грязных лужах.

На той стороне деревни вовсю слышен огонь из стрелкового оружия - разведка боем, точно по распорядку, и я понимаю, что это штурм.

Треск АК начинает смешиваться со звонкими выстрелами Ml 6.

Перестрелка становится все более ожесточенной.

Джонни-Би-Кул достает гранату из пасхальной корзинки, стягивает жестяной колпачок с бамбуковой рукоятки, просовывает большой палец в вытяжное кольцо из телефонного провода и бросает гранату, так сильно, как только может.

Граната описывает дугу, бечевка разматывается до упора, натягивается и выдергивает из гранаты чеку

воспламенителя. От трения механизм воспламенения зажигается. Еще пара-тройка секунд полета, и граната взрывается.

Шум достигает ужасающего уровня, и дым от черного пороха проплывает по