Цельнометаллическая оболочка (Старики и Бледный Блупер) - Густав Хэсфорд
После свадьбы я отправляюсь в нашу хижину. Сонг идет навестить свою лучшую подругу, беременную Боевую Вдову.
Я усаживаюсь на своей тростниковой циновке и рисовым серпом вырезаю себе новую пару сандалий «Би-Эф Гудрич». Разрубаю кусок покрышки от колеса грузовика, найденный Джонни-Би-Кулом среди остатков трехосника, подорвавшегося на мине на дороге.
Совершенно неожиданно меня сбивает с ног толчок от ударной волны, и в Землю попадает черная комета.
Небеса рушатся, и весь мир разрывается на куски. Я чувствую себя как салага в Кхесани под первым серьезным обстрелом. От артиллерийских снарядов земля не подпрыгивает - таких больших нигде не делают. Это «Дуговая лампа», налет В-52.
Морские мины сбрасываются со ста миль, с боинговских стратегических бомбардировщиков «Стратофор-тресс», которые летят так, что их даже не слышно.
Американские бомбардировщики разносят тропу Хо Ши Мина в щепки, превращая в пар тиковые деревья, высокие как нью-йоркские небоскребы и старые как сам Иисус Христос.
Бомбовый налет оставляет после себя полосу, опустошенной земли с милю длиной, испещренной воронками.
Бегу к бомбоубежищу. Но вижу Джонни-Би-Кула, который пытается затащить своего буйвола в буйволиное убежище.
Я останавливаюсь помочь, потому что знаю, что Джонни-Би-Кул - такой упрямец, что в бомбоубежище не залезет до тех пор, пока его буйвол не окажется в безопасном месте.
Буйвол тоже упрям, неповоротливый гигант, который на вид туп невероятно, совсем как алабамская корова -если бы коровы там обладали телосложением динозавра. Джонни-Би-Кул тянет буйвола за медное кольцо в носу,
а я тем временем пинаю черно-серого монстра под зад.
Мы кряхтим и пыхтим.
Девственный леса целыми акрами взлетают над горизонтом.
В конце концов я провожу ускоренный сравнительный анализ весов и габаритов и хватаю в охапку Джонни-Би-Кула. Я поднимаю его и тащу в бомбоубежище, а он дрыгает ногами и вопит.
Сонг дожидается нас у бомбоубежища. Она говорит: - Заходи, Баочи, брат мой. Подруга моя рожает и хочет, чтоб ты был здесь.
В бомбоубежище лежит Боевая Вдова, у нее схватки. В убежище, освещенном четырьмя керосиновыми лампами, пахнет спиртом. Парашют маскировочной раскраски растянут под потолком тесного помещения. Боевая Вдова лежит на спине на матраце, набитом соломой.
Боевая вдова мычит от боли, истекая кровью.
Она похожа на человека с брюшным ранением.
Боевая Вдова замечает меня.
Даже во время самых жестоких приступов родовых схваток она прожигает меня взглядом, глядит на меня с яростью и светится от гордости. Боевая Вдова не отрывает от меня глаз, наполняя содрогающийся тоннель радостью, которой полны ее глаза.
Пока бомбы весом с тонну каждая вытрясают пыль из крыши убежища, Боевая Вдова с кряхтеньем продвигает своего малыша-вьетконговца навстречу миру, дюйм за дюймом, по-прежнему глядя на меня, сражаясь со мною с помощью своей утробы, сжимая в руке с побелевшими костяшками пальцев маленький белый гипсовый бюст Хо Ши Мина.
В другой руке она держит игрушечный бамбуковый автомат, который вырезал Дровосек.
Джонни-Би-Кул влажной тряпкой вытирает Боевой Вдове лицо, потом выжимает несколько капель воды ей на губы.
Сонг присаживается рядом с подругой, пытаясь ее поддержать. Сонг вся дрожит. Она качается взад-вперед, дожидаясь, когда прекратится грохот бомб с В-52. Ее черные пижамные брюки грязны - Сонг обмочилась.
Трогая Сонг за плечо, спрашиваю: «Косо кхонг?» -«Страшно?»
Сонг поднимает глаза, улыбается, кивает.
Черные Винтовки застрелили мужа Боевой вдовы, поэтому она встала на его место в строю. Рождение этого ребенка означает, что вместо одного бойца Фронта она предоставила двоих. И для всего рода это важное событие; этот ребенок - будущее деревни.
Издав яростный восторженный хрип, Боевая Вдова выстреливает в меня малышом-чиенси как лоснящейся розовой миной из миномета.
Малыш делает вдох и начинает плакать. Сонг говорит: - Мальчик родился!
Сонг поднимает пухлого, лысого, лоснящегося и красного малыша-коммуниста, но Боевая Вдова отворачивается, она боится взглянуть на малыша, боится из-за дыма, который рассеивают над деревьями американские воздушные пираты, чтобы губить джунгли. Вьетнамские матери боятся, что у них родятся двухголовые и безрукие малыши. У некоторых двухголовых и безруких малышей вместо рук плавники, или два тела, прикрепленные к одной голове, а иногда они рождаются с сердцами, которые не внутри их тел, а снаружи. Иногда случаются и другое, такое, на что лишь намекают взглядами и гримасами, нечто столь ужасное, что никто не берется описывать.
Малыш издает могучий вопль, и всем становится легче на душе.
Сонг укладывает малыша маме на грудь и тихо разговаривает с ней. Боевая Вдова расстегивает черную блузку, распахивает ее и дает малышу тяжелую грудь.
Голодный малыш сосет материнское молоко из темно-коричневого соска. Мама кормит малыша и напевает ему на ухо песенку.
На деревню опускается тишина.
Бомбежка закончилась, и Командир Бе Дан приходит с бойцами, чтобы отнести Боевую вдову обратно в ее хижину.
Перед тем как ее понесут наружу, Боевая Вдова протягивает малышу игрушечный бамбуковый автомат. Крошечная ручонка хватается за белое дерево. Малыш помахивает игрушечным автоматом взад-вперед, потом засовывает его в рот.
Темнеет. Я вхожу в Кхешань в солидном наряде, который приготовила для меня Сонг. Со мною командир Бе Дан и Дровосек. Братья Нгуен и близняшки Фуонг -новобрачные - тоже идут с нами, но держатся на расстоянии.
Мне небрежно отдают честь с полвзвода армейских чмошников, все пьяные, набиты деньгами, выбрались трусы проветриться в популярном шалмане Бивера Кливера в той части Кхешань, которую мы прозвали «Город грехов».
Из шалмана выходит Фанни-Ганни, компаньон Бивера Кливера. Он толстый, в очках в роговой оправе с толстыми стеклами. Из-за этого глаза его кажутся чересчур большими.
Фанни-Ганни ест жареную курицу и смеется. Довольный - как свинья в говне и даже больше того. Он обгладывает куриную ножку, лыбится и кивает каждому заходящему клиенту.
Он обвивает рукой белокожую девчонку, которая выглядит как младшая сестренка какой-нибудь проститутки. У девчонки миловидное детское личико, с которым резко контрастируют накрашенные глаза.
Она читает сборник комиксов о финансовых авантюрах Дяди Скруджа, дядюшки Дональда Дака.
— Эй, бейби,- говорит она, не отрывая глаз от книжки,- Я Трейси. Я девочка-целочка. Я хотеть. Я так хотеть. Я тебя любить, Джи-Ай. Не херня.
Отдавая мне честь куриной ногой, Фанни-Ганни говорит:
— Валяйте, сэр.
С южным акцентом он добавляет:
— Отдерите, чтоб зенки повылазили. Классная девка! Мы их сюда со всего Вьетнама стаскиваем. Должны
