Головастик из инкубатора. Когда-то я дал слово пацана: рассказать всю правду о детском доме - Олег Андреевич Сукаченко
Меня все эти его песнопения крайне расстраивали: «Как это не баловаться?! А что же тогда делать в моем возрасте?!». Я совершенно не считал себя взрослым и надеялся еще какое-то время побезобразничать, тем более что никакого ума я тогда у себя не замечал и браться мне было абсолютно не за что…
Но дядя Вася не унимался: «Учти, Олег, я всю жизнь проработал на руководящей должности, а потому авторитетно тебе заявляю – тут он со значением поднимал указательный палец и начинал трясти им перед моим носом – будешь учиться – выйдет из тебя толк! Станешь уважаемым в обществе человеком! Продолжишь хулиганить и лениться – все пойдет прахом, и плохо закончишь ты никудышную жизнь свою!». В общем-то, говорил он правильные вещи, но поскольку я слышал их уже тысячи раз, то никакого впечатления они на меня не производили.
Одним словом, прочитав мне коротенькую, минут на сорок, лекцию о благотворном влиянии на человека всего хорошего (вопреки всему дурному и плохому), дядя Вася требовал от меня торжественной клятвы больше никогда не расстраивать их с тетей Лидой. Я и сам понимал, что надо вести себя как-то получше, что ли, и к окончанию нашего изматывающего разговора был почти уверен, что так оно отныне и будет. Но затем какая-то неведомая сила снова и снова заставляла меня ввязываться во всевозможные авантюры… «Ну, пообещай нам, что больше такого не повторится!» – упрашивали меня с озабоченным видом в конец уже отчаявшиеся родственники. Я с тяжелым сердцем обещал, грустно осознавая, что все это вранье, и продержусь я, увы, не долго.
У меня и вправду не было никакого желания лишний раз огорчать своих дядю и тетю, но что поделать, если я жил в таком месте, где хулиганство признавалось высшей доблестью? С кем поведешься, как говорится, от того и наберешься! Хочешь – не хочешь, а тебе приходится лихоманить просто потому, что как раз это и считается в интернате нормой (в отличие, скажем, от хорошей учебы, которую все в гробу видали!).
Собственно, я и не думал никогда делать ничего плохого специально – у меня просто так получалось. Вернее сказать, у нас получалось, потому что действовали детдомовцы всегда сообща. И если с каждым из ребят по отдельности еще можно было как-то сладить, то все вместе мы представляли абсолютно неуправляемую и разрушительную силу, которая корежила все вокруг!
Нельзя сказать, что я уж совсем махнул на себя рукой, как это иногда представлялось моим бедным родственникам. Время от времени я пытался анализировать свое поведение и с сожалением понимал, что совершенно неисправим. У меня была куча недостатков и ни одного достоинства. Я был необычайно вспыльчив, до невозможности упрям, пугающе категоричен, да к тому же еще и страшно груб местами – ну, кому такой воспитанник понравится?! Мне даже порой было жалко взрослых: «Это как же им со мной не повезло!» – думал я.
Но такова уж, видать, была моя доля – огорчать тех, кто ко мне хорошо относился. Я почти смирился с этим и лишь одна мысль периодически сверлила мой мозг – если я сейчас такой мудак, то что же будет со мной через несколько лет? Ведь люди с возрастом становятся только хуже. Честно говоря, это были не мои умозаключения – так нам говорили детдомовские воспитательницы, но где-то в глубине души я понимал, что в общем-то они правы – у меня и в самом деле не было ничего такого, за что можно было бы уцепиться и вытащить человека из этой трясины…
С другой стороны, взрослые тоже хороши – чего правду скрывать?! Прямо скажем: хитро сделанные товарищи! Я, еще будучи совсем маленьким, заметил, что когда нашим воспитателям что-то было нужно, например добиться от нас примерной дисциплины, они говорили: «Ребята, вы уже взрослые и вести себя должны по взрослому – серьезно и ответственно!». Во всех же остальных случаях педагоги нас ни во что не ставили, считая, что мы еще глупые дети, а значит, не имеем права ни на собственный голос, ни уж, тем более, на самостоятельные поступки.
Причем чаще всего они думали не о том, как с помощью воспитания сделать из ребенка человека свободного, а лишь о том, как превратить его в ученика удобного! Взрослые хотели подогнать нас под себя, под свои представления о том, какими должны быть «хорошие дети». Чтобы мы стали максимально послушными, безропотными и не доставляли им никаких хлопот. То есть, вели себя так, как угодно воспитателям, но ни в коем случае не воспитуемым!
Что это вообще за странное существо – «ребенок послушный»? Нахрена он нужен?! Если вы хотите получить кого-то, кто бы мог беспрекословно выполнять все ваши команды, заведите себе лучше собачонку и дрессируйте ее, сколько вам влезет! Зачем живого и непоседливого ребенка превращать в циркового уродца?! Дети должны (я бы даже сказал – обязаны) быть непослушными – в этом как раз и заключается их главная прелесть!
Давайте признаемся, взрослые нередко мучают детей под предлогом того, что желают им добра. Разумеется, никто не сомневается в том, что они хотели бы для них только лучшего. Но зачем же загонять маленького еще человека в счастье железной рукой? Разрешите ему хотя бы в отрочестве побыть самим собой, потому что во взрослом возрасте этого уже может и не случиться! Позвольте ребенку совершить все причитающиеся ему глупости, как это делали и вы когда-то, не отнимайте у него единственную возможность прожить свое детство со всеми его великими плюсами и минусами!
Помню, как я первый раз в жизни попробовал мороженое. Это было, если память мне не изменяет, во втором классе. Дядя Вася тогда, пытаясь испробовать все средства супротив моего бандитизма в школе, пообещал, что если я буду хорошо себя вести всю неделю, то он мне сделает роскошный подарок съедобного свойства. Сильно заинтригованный, я решил постараться ни разу не накосячить до его следующего приезда.
Вы не представляете, какого труда мне это стоило! Я объявил мораторий на все свои вредоносные забавы, простил всех бывших и будущих недругов, сделался тише воды и ниже травы, и в оконцовке, чуть не сдохнув от смертельной скуки, зарекомендовал себя с самой, что ни на есть, положительной стороны!
Через неделю Василий Макарович прибыл в интернат и первым же делом отправился к воспиталке выяснять, «как ведет себя наш маленький террорист?». Она, понятное дело, сказала, что гораздо лучше обычного, что ее немало удивило! После этого дядя
