Роковые женщины Серебряного века. По материалам судебных процессов - Лев Яковлевич Лурье
ГЕНЕРАЛЬША ФОН ШТЕЙН
Первый брак позволил Ольге Сегалович вырваться из среды еврейского купечества и получить допуск в высшие сферы. Однако этого ей было мало. В 1902 году Ольга Григорьевна Цабель разводится со своим первым мужем. Это событие поразило старого профессора: его разбил паралич, он вынужден был уйти из театра и консерватории. Зарабатывать уже не мог, на иждивении его находилась тяжелобольная дочь. Последние семь лет жизни знаменитый арфист существовал на пенсию, умер в 1910 году.
21 сентября 1902 года Ольга Цабель вышла замуж во второй раз за старшего делопроизводителя б-го класса Главного управления кораблестроения и снабжения флота Морского ведомства, статского советника Георгия Федоровича фон Штейна. «Статский советник» на гражданской службе — нечто между полковником и генерал-майором, поэтому отныне Ольга Григорьевна именовала себя «генеральша».
Георгий Федорович фон Штейн из видной петербургской семьи, отец его, Федор Андреевич, действительный статский советник, то есть и вправду генерал — известнейший петербургский врач. Свекровь Ольги — Софья фон Штейн владела двумя доходными домами рядом с Таврическим садом — на Тверской, 10 (там вначале поселились и молодожены), и Захарьевской, 23.
Познакомилась Цабель с фон Штейном скорее всего, в кругах благотворительных. Георгий Федорович, ее новый муж, был директором правления, казначеем и производителем Санкт-Петербургского дамского благотворительного тюремного комитета, директором Евангелического приюта для детей арестантских девочек. В работе этих комитетов принимала участие и Ольга Федоровна. Вскоре они переехали в неоклассический особняк на 11-й линии Васильевского острова, 18, рядом с Морским корпусом.
Двухэтажный дом (позже его надстроили еще двумя этажами) был спроектирован еще в 1872 году архитектором Василием Лангвагеном для семьи купца И. О. Паллизена. Именно здесь началась многообразная деятельность Ольги фон Штейн, принесшая ей славу «Русской Эмбер», повторившей подвиги знаменитой французской мошенницы Терезы Эмбер, которой с 1880-х по 1900-е годы удалось обобрать своих кредиторов на неслыханную сумму в 150 млн франков.
Квартира домовладелицы Ольги фон Штейн, к которой вела роскошная мраморная лестница, находилась в бельэтаже. На верхней площадке лестницы две двери: одна — в зимний сад, другая — в приёмную, в романском стиле. Карниз и потолок приемной расписаны под орех и под ясень, стены оклеены обоями желто-коричневого цвета. В углу — винтовая лестница в контору. Рядом с приемной танцевальный зал в стиле итальянского ренессанса; карниз и потолок украшены скульптурными и живописными орнаментами.
Из зала — вход в гостиную (в стиле Людовика XVI), рядом столовая в русском стиле. В столовой стены, потолок и мебель выполнены по рисункам архитектора Василия Ланг-вагена.
В особняке проведено водяное отопление и вытяжные каналы, выводящие испорченный воздух на чердак.
Обстановка дома говорила о незыблемом материальном благополучии хозяйки — здесь она принимала многочисленных гостей и кредиторов, у которых не возникало повода сомневаться в ее искренности и платежеспособности.
«ПИРАМИДА» ГЕНЕРАЛЬШИ
Все, кто жил в 1990-е, помнят популярный тогда вид мошенничества — финансовые пирамиды. Схема их работы: владельцы компании, создававшие «пирамиду», получали деньги с новых вкладчиков как бы в кредит, обещая им неслыханные проценты, часть собранной суммы оставляли себе, а остальное шло на выплаты тем, кто вложился раньше. Так работали «Властилина» Валентины Соловьевой, «МММ» Сергея Мавроди, «Чара» Владимира Рачука, «Тибет» Владимира Дрямова, «Русский дом Селенга» Александра Соломадина и Сергея Грузина, «Хопер-инвест» Лии Константиновой.
Примерно так выглядела и схема, по которой работала Ольга Штейн. Механизм ее вечного двигателя по получению денег от простаков зиждился на четырех основаниях.
Первое — залоги. В старой России было так: поступал на работу с материальной ответственностью — вносишь залог.
Если что-то напортачишь, например испортишь вещь, работодатель покрывает убыток из залога. Даже половой в трактире, прежде чем начать обслуживать посетителей, обязан был внести хозяину 5—10 рублей. Вдруг разобьет посуду, а платить будет нечем. То есть если ты не можешь внести залог, то и на работу не поступишь. Ну а уж если соискатель планировал распоряжаться действительно дорогим имуществом, и залог должен был вноситься соответствующий. Когда человек уходил со службы, залог возвращался.
Второе — задатки за посредничество в устройстве разнообразных законных и незаконных сделок: получения статуса почетного потомственного гражданина, награждения медалями и орденами, освобождения от воинской повинности, получения концессии или подряда в городской думе или одном из министерств, помилования осужденного, решения дела в суде, уменьшения налогообложения, разрешения развестись с супругой или супругом.
Третье — дела благотворительные: трата полученных денег не на нужды опекаемых, а на собственные или просто их присваивание. Получение товаров со скидкой, якобы для униженных и оскорбленных, завышение смет расходов.
Четвертое основание, из которого следовали все остальные, — искусство public relations, умение приобретать всеми средствами нужные знакомства, выглядеть влиятельной, светской дамой, находящейся под высоким покровительством в полной безопасности.
Расходы на представительство и саморепрезентацию превышали те значительные средства, которыми располагала Ольга Григорьевна. Напомним, что у нее были собственные источники дохода, ей по-прежнему принадлежали два доходных дома, на Конной улице и Воскресенском проспекте. Однако одно дело капиталы, вложенные в недвижимое имущество, другое — живые деньги на ежедневные расходы. Требовался неиссякающий поток наличных — так и возникла потребность в пирамиде.
Журналист «Петербургского листка», скрывшийся под псевдонимом «В»[10] , писал: «Ольга Григорьевна еще недавно была женщиной, что называется, обольстительной. Тонкий, изворотливый ум, утонченное кокетство куртизанки, знание мужчин и их вкусов во всех отношениях: вот что притягивало к ней простых смертных, сановников и их капиталы.
Дом — особняк, громадный штат служащих и прислуги, собственный выезд — двуконный экипаж, с выездным лакеем на запятках. Особенной роскошью отличалась спальня гетеры. Оригинального стиля кровать была покрыта одеялом из какого-то редкого шелкового фуляра и лебяжьего пуха. Это одеяло было привезено ее поклонником старым моряком г. С-Ъ[11] с Востока. Тут же туалет и шкаф розового дерева. Всюду масса кружев, газа, редких вещиц.
Утро светской львицы начиналось иногда часа в 4 дня. Сюда являлся куафёр[12], массажистка тела и лица, зубной врач.
Не менее роскошно была устроена ванная комната. Это было какое-то подобие грота Венеры с фонтанами, душами, ароматическими простынями и халатами. Здесь хранилось около дюжины совершенно разнообразных пеньюаров из шелка, отделанных цветами, батистом, кружевами.
Тут же в шкафу хранилось и белье. В сущности эти «дессу» и сорочки нельзя было, пожалуй, назвать бельем. Шелковые ткани этих прозрачных одежд были настолько тонки, что казалось, что все это
