Роковые женщины Серебряного века. По материалам судебных процессов - Лев Яковлевич Лурье
Среди цветов был у мадам Штейн еще один очаровательный уголок — это небольшой будуар, весь заставленный редкими растениями и цветами. При одуряющем аромате цветов здесь к ногам прелестницы складывались акции, залоги ее управляющих. Здесь целовали ее ножки коленопреклоненные сановники, молодые и старцы с бриллиантами в дрожащих руках, моля о ласках. А поклонников у современной Гетеры было немало.
А сколько здесь перебывало разных поверенных, приезжавших в первый раз по получению взысканий с госпожи Штейн. Большинство их, попав в этот Эдем, не только отсрочивали долги, но на другой день несли ей новые суммы и подарки, проценты за комиссию.
По словам ее компаньонки, эта очаровательница была милостива почти одинаково и к захудалому секретарю, и к богатому аристократу. Разрезами своего пеньюара она парализовала решимость спросить недоплаченное жалованье. Вид розового тела туманил голову, и господа управляющие ее часто соглашались на всякие сохраннные записки лишь бы сохранить ее благосклонность и почаще бывать «с докладом о делах» в ванной комнате.
Излишне, конечно, говорить, что обстановка квартиры была взята или в кредит, или подарена поклонниками. Часто стиль мебели менялся, так как часть ее шла в залог или продавалась. Но это ненадолго. Являлся новый поставщик, обставлявший пустые комнаты и очень терпеливый в ожидании уплаты по счетам.
Завтрак в столовой обыкновенно сервировался роскошно. Серебро, дорогой фарфор. Но часто бывало, что и эта дорогая сервировка отправлялась ее наперсницей в ломбард. А приезжавшие сановники пили из чашек или ели из тарелок, взятых за гроши в соседней посудной лавке.
Став женой Г. Ф. Штейна, ловкая авантюристка обманывала его, как и первого своего мужа, говоря, что все ее капиталы находятся в деле. Но ввиду тяжелых финансовых обстоятельств платежи поступают очень неправильно. Почему она часто испытывает нужду в деньгах. Такие затруднительные моменты бывали действительно очень часто.
Непонятно, что в это время делал ее муж.
Все эти пикантные подробности стали достоянием публики много позже. Некоторое время госпоже Штейн удавалось одурманивать своими чарами всех, кто попадал в ее покои, однако в какой-то момент фортуна начала ей изменять.
Однажды в сентябре 1902 года Гавриилу Романовичу Свешникову — человеку экономному, разумному, потомственному почетному гражданину, попалось на глаза газетное объявление: «Ищут личного секретаря и управляющего делами и домами на жалованье 150 рублей в месяц. Приходить только людям знающим, требуется залог до 8 тысяч рублей».
Отправившись по указанному адресу, он был встречен очень любезно самой Ольгой Григорьевной. Она показала ему свою квартиру, обратила его внимание на роскошную обстановку, а затем заявила, что ввиду большого количества дел решила нанять двух человек: управляющего и секретаря. Если же Свешников желает совместить обе должности, то должен увеличить залог до 25 тысяч рублей.
После некоторого колебания Свешников согласился, и на другой день вручил Ольге Цабель деньги. Она запечатала их в конверт и на его глазах поместила в несгораемый шкаф.
Обязанности Свешникова должны были заключаться в управлении домами Штейн и ведении ее личных дел, которые она рисовала грандиозными. И золотые прииски были у нее в Сибири, и лежали деньги в разных акционерных предприятиях, и кредитором она являлась многих лиц по весьма крупным суммам. Словом, как говорила она, у Свешникова при заведовании ее делами всегда будет лежать в письменном столе минимум 20 тысяч рублей.
Но время шло, а никаких дел Свешникову она не передавала, оттягивая встречи с ним под разными предлогами, и наконец заявила, что уезжает за границу, и тот должен съездить в Москву за получением 120 тысяч рублей по закладной.
А ввиду этого Штейн потребовала, чтобы Свешников увеличил свой залог еще хотя бы на 25 тысяч.
Не смевший подозревать в мошенничестве богатую даму, у которой бывали сильные мира сего, Свешников отдал ей последние деньги — еще 20 тысяч рублей.
Никакой закладной в Москве не было, Штейн находилась за границей и вскоре прислала ему телеграмму с просьбой выслать еще 2 тысячи рублей. Этого Свешников при всей своей доверчивости сделать не мог, так как не имел ни гроша. Когда, по возвращении нанимательницы из-за границы, поняв, что он обманут, Свешников обратился в суд, Ольга стала уплачивать ему время от времени небольшие суммы.
В это же время она приняла к себе на службу в качестве управляющего домом № 13 по Воскресенскому проспекту надворного советника Семена Зелинского, у которого взяла залог в 9 тысяч рублей. Убедившись, что в этом доме управлять нечем (он был заложен и перезаложен), а квартирная плата с большинства жильцов взята за много времени вперед, Зелинский предъявил Штейн иск и, получив исполнительный лист, описал ее обстановку. По описи судебного пристава вещей набралось на 15 249 рублей.
Ольге пришлось непросто, но она и тут вывернулась.
Упрашивая Зелинского отсрочить продажу обстановки, она выдала ему срочный вексель от имени своей сестры Марии Григорьевны Амбургер, оказавшийся впоследствии подложным. А когда все сроки и этого векселя прошли, она передала Зелинскому квитанцию государственного банка в приеме от нее 100 тысяч рублей. Но напрасно обрадованный Зелинский пошел с судебным приставом в банк получать свои деньги; на счете Штейн оказалось только 100 рублей, а три других ноля были приписаны в квитанции ею самой. В довершение всего описанное у Ольги Григорьевны имущество оказалось растраченным. Большинство вещей было или продано, или заложено.
Похожие неприятности пришлось пережить и другим людям, которым Штейн удалось пустить пыль в глаза.
Крестьянин Иван Трофимов был обманут на 5 тысяч рублей, статский советник Николая Карпеченко — на 1300. Мещанин Тимофей Иванов — на 41 тысячу, Иосиф Прже-тульский — на 1100, дворянин Игнатий Карназевич — на 700 рублей, крестьянин Константин Марков — на 3 тысячи. Штейн облапошила отставного полковника Петра Арсеньева, передавшего ей в залог 4 тысячи.
Осенью 1904 года к Штейн обратилась жена инженера София Сарен, женщина опытная и неглупая, с просьбой содействовать ее разводу с мужем инженером Уго Сареном и получить в Первом страховом обществе, где он служил, ссуду в размере 30 тысяч рублей, с тем чтобы он мог заплатить уходящей от него супруге компенсацию за разбитую судьбу. Шурин Штейн, Амбургер, состоял в этом обществе директором-распорядителем.
Штейн попросила за услугу 2 тысячи рублей, 700
