Просроченный долг - Йожеф Лендел

Человечество взорвет самое себя? К примеру, водородной бомбой. Если сделает это, легко сказать: «Лучшего не заслужили». Но правда ли это? Есть одна мудрость: «У каждого народа такое правительство, такие правители, каких он заслуживает». Но это, например, неправда. Я-то уж знаю.

7 февраля 1975 г.

Пока я был в больнице, Тибор Тардош прислал свой перевод с автографом. Заголовок по-французски: «Deux Communistes».. Издательство «Fayard», к сожалению, мне еще не удалось узнать, что это за издательство. Но, может быть, это и неважно.

10 февраля 1975 г.

В больнице ко мне зашел (потому что там лежал какой-то его приятель, которого он навещал) Дюла Кадар, бывший полковник генштаба, начальник контрразведки. Что за хамство! Не знаю, писал ли я где-нибудь про его поведение в лагере. Но мое мнение об этом ему должно было быть известно, потому что там я это недвусмысленно ему высказал. Теперь только в Stichwort*(Ключевые слова (нем.).): съел картошку, которую сварили для венгров. В то же время подозревал нас, что мы, конечно, едим что-то другое. Писал доносы на своих товарищей-офицеров. Хотел обучать фехтованию офицеров НКВД. А когда он спросил, где и каким образом в лагере можно записаться в партию, я понял, что полковник генштаба венгерской контрразведки ищет адрес господа бога в телефонном справочнике. — И это, и еще многое другое я ему высказал.

* * *

Только теперь, на этой неделе, я понял, какое прекрасное выражение: встать на ноги. Теперь, когда после болезни я едва хожу и, стоя, не могу натянуть брюки, потому что падаю, когда стою на одной ноге.

Я — неплохой писатель. Я это хорошо знаю. Но высший образец, Лев Толстой, — был для меня слишком велик. Я не смог у него учиться. Мой мастер — Чехов, неплохой мастер. И, возможно, самое лучшее мое произведение, «Маленький сердитый старый господин» — продолжение чеховской фигуры, профессора из «Скучной истории». Конечно, ведь я хороший ученик, никто не заметил след руки мастера. Конечно, этого — следование Чехову, не подражая, — филологу не заметить, да и права на то у него нет, нет вещественных доказательств.

12 февраля 1975 г.

<_> Завтра празднуют 30-ю годовщину освобождения Будапешта. Вместе с временно пребывающими здесь победителями. И я даже не могу пожелать, чтобы завтра, или через три года, или не знаю когда, они ушли бы. Мы слишком маленькая страна, слишком маленький народ. У нас не может получиться то, что едва получилось у генерала Де Голля при всей его гениальности. Когда Венгрия, эта маленькая и предоставленная самой себе страна, терпела поражение во всех войнах и ей, наконец, удалось изгнать из страны турок, она попала в более тяжкое рабство, чем была под турками.

Есть исторические вопросы, решения которых я не нахожу. Например, почему Испания пришла в упадок в то время, когда кораблями получала из Америки золото?

Или более близкий пример. Почему до 4 апреля не удавалось изгнать побежденную немецкую армию из страны?

15 февраля 1975 г.

Посмотрели по телевизору «Иван Грозный» Эйзенштейна. Сколько компромиссов. Говорят, фильм был снят в 1945 году. — «Осужденный всегда виновен». Чего Эйзенштейн этим достиг?

Сталин был достаточно умен, чтобы понимать: тот, кто коснется этой темы даже с положительной стороны, лжет, боится за себя и поэтому льстит. И наносил удар. Эйзенштейн много раз говорил, что настала его очередь. Я не знаю подробно всех обстоятельств. А Эйзенштейн — большой художник, мир праху его.

Нужно написать небольшую заметку о Завенягине, гении дрессуры заключенных.

21 февраля 1975 г.

Я не забыл о памятном дне. Смерть отца в 1913 году. Три ареста: 1. Будапешт. 2. Берлин (шутка, Веймарские времена). 3. Москва. Не шутка! И возможно, в этот день или в эти дни умерла моя мать в 1945 году в Задунавье (может быть, в Сомбатхейе).

1 марта 1975 г.

Я вернулся на родину в августе 1955-го. Сейчас я уже отсудил свое. Свое, кровное, которое у меня отобрали родичи. И не хотели возвращать даже тогда, когда я вернулся. Если меня уже объявили мертвым — ничего не полагается. Угрожая судиться за наследство, готовые на убийство, — ведь недаром мы родичи.

Но я победил, и теперь я хочу их доли — и заберу. А потом растопчу. Развалины их домов разбросаю, место посыплю солью. Потому что я победил, и закон признал мою правоту. Слова закона странные, их трудно понять, он говорит образами, ссылаясь на старый закон: «Вольтера арестовать нельзя».

3 марта 1975 г.

Потом я сказал Илоне <Дучинска>, что меня злит, когда меня называют венгерским Солженицыным. Если уж сравнение возможно — хотя любое сравнение хромает, — пусть меня называют Мальро маленькой страны, бедной страны. Который в Лондон впервые попал в возрасте 70 лет, в 75 лет впервые бродил по Парижу, но больной, и почти ничего не повидал, который и в Москву попал только в 1930 г., когда уже началось плохое.

4 марта 1975 г.

Человек не может быть Мальро в маленькой стране, стране под несчастной звездой. Уже по той, среди прочего, причине, что у нее нет достойного Мальро Де Голля.

8 марта 1975 г.

Много хорошего я читал о собачьей преданности, много случаев знаю по своему опыту. Сейчас читаю книгу Эрика Найта «Лесси возвращается домой».

Но собака в «Чародее» — другое. Это — король Лир. Она должна отречься от хозяина, который покусился на ее жизнь — и убил ее. Это исключительная история о собаке. Я бы не решился такую придумать, если бы она не произошла на моих глазах, в связи со мною. Трагедия.

Основной мотив — преданность собаки — усиленный контрапунктом.

15 марта 1975 г.

Меня уже не интересует судьба неизданных книг. Предисловие к моей книге о Китае в 1970 году могло бы стать сенсационным прогнозом. Сегодня тогда еще скрытые взаимосвязи очевидны. Дело с «Лицом к лицу» тоже пускай волнует «Магветё». Мне достаточно, что роман издан на главных языках мира.

4 апреля 1975 г.

Вчера получил орден Знамени республики 2-й степени. Ума не приложу, по какой причине выбор пал на меня (Награды вручались в честь тридцатилетия освобождения Венгрии.). <_> Почему я получил эту — как говорят — высокую награду, которая дает 1000 форинтов прибавки к пенсии? <.> Не понимаю, не понимаю. 30 лет назад в этот день, это уж точно, моей основной заботой было украсть миску картошки и раздобыть щепотку соли. Уж точно, в тот день, как и во все другие, меня