Рождение шахматной королевы. Власть и триумф женщин, правивших на доске и в жизни - Мэрилин Ялом
Достоверно известно лишь то, что в 1152 году, всего через восемь недель после развода с Людовиком, Алиенора снова вышла замуж, на этот раз за Генриха, герцога Нормандского. Благодаря этому браку Генрих присоединил Аквитанию и Пуату к своим владениям, а два года спустя стал королем Англии. На момент их свадьбы Алиеноре было почти 30, а Генриху – всего 18 лет. Она оставила при французском дворе двух своих дочерей, Марию и Алису, в возрасте 7 лет и 18 месяцев. Однако вскоре она произвела на свет наследников герцогства Нормандского и английской короны: в 1153 году родился первый сын по имени Гийом (Уильям). За ним вскоре последовали еще четверо сыновей и три дочери.
От солнечного Пуату до холодной Нормандии, а затем и до мрачной Англии, когда Генрих был коронован под сводами Вестминстерского аббатства, Алиенора оставалась рядом. Хотя они часто переезжали с места на место, пересекая Ла-Манш и разъезжая по Франции из Нормандии в Бордо и обратно, Алиенора пользовалась привилегиями правящей королевы. По-видимому, она не располагала существенной поддержкой своего мужа, который со временем забудет о ней ради более молодой женщины, как и поддержкой ближайшего советника короля, Томаса Бекета, архиепископа Кентерберийского, а позднее канцлера Англии, который видел в ней соперницу в борьбе за королевское внимание. Тем не менее всякий раз, когда Генриху приходилось уезжать из Англии на континент, он передавал полномочия своей жене.
В одном отношении Элеонора властвовала безраздельно: она по-прежнему возглавляла двор в Англии и Пуатье, где поощряли музыку, поэзию, сказительство, игры, загадки и множество других форм развлечений. После ужина на случай праздника англо-нормандские дамы и господа танцевали, пели рождественские гимны, наслаждались «вином, яблоками, имбирем; некоторые играли в нарды и шахматы, другие ставили силки на соколов», согласно описанию Кастеляна из Куси (Roman du Castellan de Couci)[84].
Возможно, шахматы пришли в Англию из Нормандии вместе с Вильгельмом Завоевателем в 1066 году, но никаких упоминаний об игре в Англии того периода не сохранилось. В ранней латинской поэме XII века английского автора, хранящейся в Бодлианской библиотеке в Оксфорде, (Винчестерская поэма), шахматные фигуры и их ходы описаны в 36 строках. Как и в более ранней Айнзидельнской поэме, король, королева, конь, ладья и пешки назывались rex, regina, eques, rochus и pedes, но епископа называли calvus, что означает «лысый», а не comes или curvus («граф» или «старейшина»). Возможно, имелось в виду духовенство с тонзурой, то есть те, кто брил голову. В таком случае произведение представляет собой шаг навстречу будущему епископу. Здесь и в других местах к предку епископа относились с презрением: «он затаился в засаде, как вор». Королевы были «приставлены к королям в качестве охраны», что соответствовало общему мнению, что королева, как в шахматах, так и в жизни, должна держаться поближе к своему мужу. Превращенную пешку называли ferzia вместо regina, что было способом отличить настоящую королеву от королевы-самозванки. Судя по поэме, шахматная королева уже присутствовала на доске, когда игра пришла в Англию, и, похоже, между французской и английской игрой было мало различий, если они вообще были[85].
Помимо шахмат и других развлечений, которыми наслаждались при англо-нормандском дворе, существовали также легендарные «суды любви», на которых обсуждались соответствующие вопросы и устанавливались правила романтического поведения. Как должен вести себя влюбленный в присутствии своей возлюбленной? Может ли молодой человек, известный своей красотой и отвагой, быть лучшим любовником, чем пожилой, добродетельный мужчина? Как леди должна вознаграждать верного возлюбленного? В конце концов, Элеонора была внучкой первого трубадура Гийома IX, так что, возможно, это было у нее в крови. Традиция судов любви была продолжена и усовершенствована дочерью Элеоноры Марией де Шампань, которая перенесла творчество трубадуров к собственному двору в Труа.
Кретьен де Труа
Мария была покровительницей блестящего писателя Кретьена де Труа, чьи произведения многое рассказывают об аристократической жизни Франции и Англии. Его романы об Артуре, вдохновленные британской литературой, повествуют о приключениях доблестных рыцарей, таких как Ланселот и Персеваль, и их сражениях с презренными злодеями, коварными карликами и устрашающими великанами. Повсюду изображены стройные леди и элегантные королевы, которых нужно спасать, за которыми нужно ухаживать и которых нужно завоевать.
В своем первом известном произведении «Эрек и Энида», написанном, вероятно, около 1170 года, Кретьен демонстрирует значительные знания о придворной жизни Генриха II и Алиеноры Аквитанской. В обличье короля Артура и королевы Гвиневры они выезжают на охоту, присутствуют на роскошных банкетах и раздают почести в соответствии с рыцарскими кодексами XII века. Кстати, эта история – неофициальное свидетельство популярности шахмат: когда главный герой Эрек входит во двор соседнего замка, он видит, как девушки кормят своих соколов и перепелятников, «в то время как другие жители города играют в кости и другие азартные игры; одни в шахматы, другие в нарды»[86]. Как и сегодняшние игроки на Вашингтон-сквер в Нью-Йорке и в Люксембургском саду в Париже, любители средневековых шахмат выходили поиграть на улицу, когда позволяла погода.
Другой ранний роман, «Клижес», вероятно написанный Кретьеном около 1176 года, содержит дополнительную информацию об Англии времен Алиеноры и Генриха II, включая сцены, происходящие в Виндзорском замке, замаскированном под двор Артура и Гвиневеры. В этой сказке Александр, старший сын константинопольского императора, отправляется ко двору короля Артура, чтобы быть посвященным в рыцари, и влюбляется в гордую и прекрасную Сордамор. С помощью Гвиневры ему удается завоевать сердце и руку Сордамор. На их свадебном торжестве проводится аналогия с шахматами, поскольку новую супругу Александра сравнивают с «королевой на доске, где он был королем» («S’amie fu fierce / De l’eschaquier don il fu rois»), – жест, восхваляющий невесту Александра.
Однако практически в тот же исторический момент, в романе Готье д’Арраса «Ираклий», аналогия с шахматной королевой имеет явно негативный оттенок. Когда королева в этом произведении совершает прелюбодеяние, король описывается как получивший мат от собственной жены (Li rois ert mates par se fierge). Эти отрывки из произведений Кретьена де Труа и Готье д’Арраса наводят на мысль о неоднозначности образа королевы, примером которого в реальной жизни была Алиенора. В своей роли супруги она могла бы стать политическим активом для своего мужа, его правой рукой, «шахматной королевой-защитницей». Или, если
