В разные годы. Внешнеполитические очерки - Анатолий Леонидович Адамишин
И далее: «Рассматривается возможность ведения натовской операции по обеспечению мира в Боснии. Чуркин предлагает, чтобы мы участвовали в ней своими войсками. Это, мол, и будет стратегическое партнерство с НАТО. Неужели мы пойдем усмирять сербов вместе с НАТО, а то, что будет именно усмирение сербов, это видно?
…А вот как интерпретируются здесь достигнутые Холбруком договоренности: обязательства распространяются только на сербскую сторону, в отношении мусульман это, скорее, призыв. Американцы добавляют: ну и пускай наступают боснийцы, они отвоевывают свои земли. США должны убедиться, что сербы выполняют обязательство в Сараево, раз, потом получить выгодные для себя политические результаты переговоров, два, и лишь потом ставить вопрос о прекращении огня по всей Боснии. Это последнее для американцев не приоритет».
«Мы пытаемся возражать: мало того, что сербы фактически в одностороннем порядке взяли на себя обязательства, они еще должны их выполнять в условиях, когда мусульмано-хорватские войска ведут наступательные операции. No way! Даже французский посол в Лондоне, мой сосед домами, признает: Босния не тот случай, когда можно говорить о партнерстве Запада и России, о совместном урегулировании международного конфликта. Давайте забудем о нем, ладно уж, сделали, как сделали, перейдем к новому».
На югославской земле была опробована и взята на вооружение схема: бомбардировка сверху, безопасная для бомбящих, и «грязная работа» чужими руками внизу. Это было опровержение довода, что авиационные удары ничего не дадут.
Огнем и мечом менялась день за днем карта Боснии и Герцеговины. В конце концов раздел ее территории в пропорции 51 процент – хорватам и мусульманам и 49 процентов – сербам приобрел географические очертания. Они были близки к тем, что можно было принять мирным путем осенью 1994 г. или даже раньше, избавив от ужасов войны сотни тысяч людей. В общем итоге в Боснии погибло 110 тысяч человек[148]. В том числе в блокадном Сараево – 11 500 человек. Такой знающий человек, как лорд Оуэн, прямо пишет, что затянули войну не только боснийские сербы, но и в большой мере Вашингтон[149].
Босния и Герцеговина была поделена на отдельные национальные сообщества. Этнически «чистой» стала Хорватия. Выкрутив руки сербам, американцы впервые стали оказывать давление на мусульман, склоняя их к пакетному решению.
Босняков пришлось останавливать, они почти не встречали сопротивления сербов также и потому, что те знали: их вооруженный отпор навлечет на себя огонь НАТО. Холбрук сделал единственный на моей памяти позитивный жест, когда он пригрозил бомбовым ударом по штабам мусульман, если они не остановят наступление на Баня-Луку. Те стремились взять этот главный город боснийских сербов с тем, чтобы поставить победную точку в войне.
К США присоединились и «мои» англичане. Рифкинд полетел на Балканы и в отличие от американцев выступил за прекращение огня по всей территории Боснии, вынудил боснийское правительство заявить, что они хотят переговоров (с оговоркой: с гражданскими, а не военными сербскими лицами), призвал их не брать Баня-Луку.
Мы же раз за разом играли одну и ту же игру: давали американцам возможность при попустительстве их союзников разбивать горшки, а затем с теми же союзниками и некоторыми здравомыслящими американцами (за прекращение бомбардировок высказался, в частности, Киссинджер) склеивать их.
Боснийские сербы согласились и на то, чтобы на будущих мирных переговорах их представлял «предатель» Милошевич.
Мысли впрок. Как же все это расстраивало и возмущало меня. В Лондоне я не сидел молча, пытался, как мог, обратить внимание Москвы на политику, вызывавшую вопросы. В суммированном виде мои соображения (некоторые довольно скоро пригодились для личного письма давнему другу Примакову, а потом и для беседы с президентом) сводились к следующему:
– боснийский кризис, как лакмусовая бумажка, проявил очевидные слабости нашей внешнеполитической линии. Это не самое важное для нас направление, мы же, затрачивая огромное количество сил и средств, ничего не получаем, а лишь помогаем американцам в решении этого конфликта на их условиях. России отводится вспомогательная роль в политических решениях, от военных нас уже отстранили начисто;
– американцы с помощью НАТО решили урегулировать боснийский конфликт на своих условиях. Не привыкшие терять время на тонкие подходы, они пошли по привычному пути – сила плюс навязывание своих условий. Для них это выгодно с разных сторон. Клинтон получает мощные внутриполитические плюсы, сбрасывая проблему, которая была ему невыгодна перед выборами и, наоборот, получая очки. Немцы проводят свою традиционную политику на Балканах, опираясь на хорватов и всячески притесняя сербов, которым они не простили ни 1941-й, ни 1944-й. Новый французский президент играет мускулами: посмотрите, какое теперь уверенное руководство у Франции. Налицо незаконное силовое вмешательство извне во внутренний конфликт, в гражданскую войну с целью изменения баланса сил в пользу мусульманско-хорватской федерации. Безнаказанность кружит голову;
– продолжение процесса по двум линиям одновременно – силовой акции и мирных переговоров – оправдывает американскую концепцию мира под бомбами. Всегда можно будет сослаться на необходимость силового давления ради мирного урегулирования и, следовательно, возобновить бомбардировки;
– военные действия подчеркивают всемогущество США, которые бьют сплеча, и бессилие России. Вот что такое развалить великую страну. Надо бы также с размаха попытаться отбить охоту к силовым авантюрам, задействовав весь арсенал дипломатических средств. Разумеется, только их, ибо на конфронтацию с Западом ради Балкан идти не стоит. И вообще, очень мало можно предвидеть в будущем случаев – но они могут возникнуть! – когда наш ответ будет не только политический, но и силовой;
Впервые нам пришлось прибегнуть к силе только в 2008-м, давая отпор Саакашвили. Ну, и дальше…
– Россия всегда выступала за политическое урегулирование в качестве альтернативы силовым методам. И нам до поры до времени удавалось сдерживать применение силы. Почему мы изменили эту позицию, встали, что называется, на двойные рельсы? Ради скорейшего политического урегулирования? Зачем оно нам такой ценой? Чтобы отстоять интересы сербов, ибо без нас им окончательно выкрутят руки? Но у нас нет серьезного влияния на Белград. Если сербы действительно заинтересованы в том, чтобы мы их защищали, то они должны были бы вместе с нами настоять, чтобы окончательное решение было санкционировано Советом Безопасности, где мы имеем международно признанный решающий голос. Нас потому и вытаскивают оттуда в контактные группы, лондонские конференции и прочие инстанции, чтобы размыть это наше право. Для осуществления
