Джентльмен и вор: идеальные кражи драгоценностей в век джаза - Дин Джобб
Через две недели у друзей кончились деньги, и они на попутках вернулись в госпиталь, где их обвинили в самовольном оставлении места службы. Пока не успели созвать трибунал, Бэрри, никого не спросясь, покинул госпиталь во второй раз и отправился на фронт, к себе в полк. Обе эти отлучки сошли ему с рук, а когда он вернулся в полк, никого из командиров это не удивило. Однако парижские развлечения стоили ему креста «За боевые заслуги». Поскольку в день награждения он находился в самоволке, его имя вычеркнули из списка кандидатов на награду. «Ума не приложу, почему же я так его и не получил», – ответил он невозмутимым тоном, когда его спросили о кресте спустя годы.
Той осенью 47-й полк принял участие в Мез-Аргоннском наступлении, массированной операции союзников, призванной положить конец войне. Несмотря на то, что немцы отступали, американцы несли чудовищные потери – погибло более 26 тысяч человек. Полку Бэрри посчастливилось оставаться большей частью в резерве, лишь иногда его подразделения во время затиший перебрасывали на фронт в рамках ротации. Полк стоял лагерем неподалеку от разрушенной деревни Монсек и уже готовился было на следующий день полностью переместиться на фронт, но тут прошел слух о прекращении огня. «Поначалу люди отнеслись к новости с недоверием, – вспоминал историк полка Джеймс Поллард, – но когда 11 ноября появилось официальное сообщение, «они принялись издавать ликующие вопли, как умеют только американцы». Дальний грохот артиллерийских дуэлей стих, уступив место песням и смеху людей, собравшихся вокруг полыхающих костров и благодарных судьбе за то, что остались живы.
Потери полка в ходе войны превысили 2 600 человек, включая 473 убитых на поле боя и умерших от ран или болезней. Из служивших вместе с Бэрри санитаров пятеро погибли, а сам он был в числе двадцати с лишним раненых. 4-я дивизия, в составе которой воевал 47-й полк, поначалу состояла лишь из зеленых новобранцев, писал американский военный корреспондент, но в сражениях они не уступали лучшим.
Для Бэрри война закончилась. Но, как вскоре выяснится, время снимать форму еще не пришло.
Глава 4. Долгая вахта
Германия. 1918–1919
Путь Артура Бэрри в Германию начался 20 ноября 1918 года, неделю с лишним спустя после заключения перемирия. 4-я дивизия шла через покрытые шрамами поля бывших сражений, ночуя в зданиях, которые еще несколько дней назад занимал противник. Изрезанные колеями дороги, усыпанные касками и гранатами на деревянных ручках – солдаты-союзники называли их «толкушками», – все это оставили немцы, спешно покидавшие французскую территорию, которую они удерживали с 1914 года. 3 декабря 47-й пехотный полк добрался до реки Мозель и вошел в Германию. Продвигались солдаты медленно – из-за холмистого рельефа нагорья Айфель, тяжелых рюкзаков и сырого, пронизывающего до костей холода. Пункта назначения, городка Аденау в сорока милях к западу от Кобленца, они достигли 15 декабря, прошагав двести двадцать пять миль – расстояние, как от Нью-Йорка до Вашингтона.
47-й полк стал одним из первых подразделений американской армии, которым приказали оккупировать Рейнланд. Пока в Париже обговаривались условия мирного договора, армии союзников организовали плацдарм внутри западной границы Германии и взяли под контроль три моста через Рейн – в том числе в Кобленце. Четверть миллиона американских солдат встали между британской оккупационной зоной на севере и французскими войсками на юге. Бэрри расквартировали в Дюмпельфельде, деревне на несколько сотен жителей. Война не коснулась Рейнланда, и он оставался сказочной землей с открыточными сельскими ландшафтами, виноградниками, что уступами росли по склонам гор, белобашенными замками на вершинах. «Весьма живописно для усталых глаз», – писал домой один из бойцов 4-й дивизии.
Но Бэрри и другим солдатам, привыкшим к боевому адреналину, их теперешняя задача, которую в прессе называли «Вахтой на Рейне»[9], казалась смертной тоской. Они обеспечивали порядок в городках и деревнях, следили за дисциплиной среди своих военнослужащих. Охраняли общественные здания. Проверяли документы на пропускных пунктах. Бэрри на лету схватывал немецкий и французский и вскоре свободно изъяснялся на обоих языках.
Чтобы чем-то занять личный состав и поддерживать его в боевой готовности на случай, если перемирие будет нарушено, командование установило режим учебных упражнений, стрельбы по мишеням и спортивных мероприятий. Для поднятия боевого духа солдатам давали отпуска, и те разъезжались развлечься – кто в Лондон, кто в Париж или на юг Франции. Один стосковавшийся по острым ощущениям американский летчик однажды пролетел под низко висящими над водой арками моста через Рейн – просто чтобы проверить, под силу ли ему этот трюк.
Для 4-й дивизии скука усугублялась оторванностью. Большинство американских подразделений дислоцировались в Кобленце и других крупных прирейнских центрах, в то время как 4-я была разбросана по площади около восьмисот квадратных миль в малонаселенной глубинке. Ее прозвали «4-я забытая», или «Невезучая 4-я». «Война – это ад, но мир, по-моему, еще хуже, – жаловался один из солдат дивизии, служивший в военной полиции. – Лучше бы мы несли вахту у американской речки где-нибудь на Миссисипи».
Солдатам строго запретили вступать в какие-либо отношения с местными жителями, кроме деловых, но соблюдать эти правила в полной мере было невозможно, поскольку многих разместили в домах немецких семей. Подобные ограничения превращали повседневную жизнь в бюрократический кошмар. «Купить кружку пива – можно, – с облегчением обнаружил один американский журналист, – а вот дать на чай официантке – уже “отношения”». «Если ты в форме армии США, тебе нельзя даже заговорить с немцем или немкой, не говоря уже об иных контактах», – вспоминал публицист Джордж Селдис, писавший в то время репортажи из Рейнланда. Истинная цель состояла в том, чтобы сдерживать солдат, которые были отнюдь не прочь – по деликатному выражению Селдиса – «прогуляться с белокурой фрейлейн». Но даже эти запреты не могли отвадить их от юных немок, предлагавших себя за шоколадку или кусок мыла.
Но пиво и секс не то, чего больше всего хотелось Бэрри и его товарищам по «Вахте». Главной их мечтой было вернуться домой. В начале 1919-го американских солдат, по триста тысяч в месяц, стали погружать на транспортные корабли для отправки на родину, включая подразделения призывников, ни разу не побывавших в бою, – их привезли во Францию гораздо позже, чем полк Бэрри. «Мужчины в боевой форме, не сделавшие ни единого выстрела», – презрительно фыркал Селдис, вторя гневу людей, вынужденных, изнывая от безделья, торчать в Германии. Но союзному командованию было необходимо поддерживать военное присутствие на Рейне как средство давления на Германию, чтобы заставить ее подписать договор и официально
