Головастик из инкубатора. Когда-то я дал слово пацана: рассказать всю правду о детском доме - Олег Андреевич Сукаченко
Какая же это была жуткая сеча! Два десятка разъяренных парней молотили друг друга так, что казалось, небо упадет на землю! Ну, или, по крайней мере, потолок обрушится на пол. На этаже стоял один сплошной, неумолкаемый рев, состоящий из диких воплей болельщиков, победных кличей сражающихся и отчаянных стонов поверженных!
Страшно вспомнить – разбившись после начала побоища на двойки (так было удобнее драться), мы методично избивали и калечили друг друга, не обращая внимания на фонтанирующую из соперника кровь! Победа любой ценой – вот что было написано на наших искаженных от ярости лицах!
Очень скоро стало понятно, что наши противники проигрывают эту схватку. Кто-то из них еще пытался устоять на ногах и оказать хоть какое-то сопротивление, но таковых мы беспощадно стреноживали и добивали. Ведь если враг не сдается – его уничтожают! Через несколько минут весь 6 Б лежал в лужах крови, не в силах подняться. Вопрос о том, чей класс сильнее, был решен нами окончательно и бесповоротно. Причем самым жесточайшим образом!
Должен сказать, что никакая обычная драка по своему накалу не сравнится с массовой, где принцип: «один за всех и всего за одного» становится залогом твоего реального выживания. Где «прилететь» тебе может, откуда угодно! Где радость победы или горечь поражения увеличивается у тебя пропорционально количеству участников драки с твоей стороны. В данном случае – десятикратно!
И странное дело, при всей кровавой жестокости интернатских «развлечений», я не помню случаев с летальными исходами. Да, зубы, случалось, друг другу выбивали, носы, руки, ноги – ломали, но трупов, как сейчас иногда бывает в школах – не было. В этом смысле всем нам как-то повезло с последствиями. По крайней мере, пока мы учились. Умирать детдомовцы, из-за самых разных причин, стали только после выхода из интерната. Но это уже немного другая история.
Глава 52
Насилие, как норма детдомовской жизни
Проза сиротского существования
Надо вам сказать, что интернат наш, как, наверное, и любое другое учреждение подобного типа, в то время буквально притягивал к себе всевозможных сексуальных маньяков и извращенцев. Медом им там, что ли было намазано? Вероятно, мерзавцам казалось, что беззащитные сироты, за которыми нет надлежащего надзора, станут для них легкой и желанной добычей. Ведь детдомовцы так доверчивы. Их помани вкусной конфеткой, наговори им сладких сказок, они и пойдут, куда им скажут…
Каково же было изумление страшно разочарованных педофилов, когда вместо невинного ребенка, они получали ногой по яйцам! Однажды, будучи еще совсем маленькими детьми, мы наткнулись на одного такого маньячилу, который прятался в близлежащем лесу. «Ребятки, вы из этого детского дома?» – вкрадчивым голосом спросил он нас, указывая рукой на здание, желтеющее между деревьев. «Да» – ответили мы хором, с подозрением поглядывая на странного дядьку – он был совершенно голым!
«Тогда приведите мне какую-нибудь хорошенькую девочку!» – буквально взмолился он. – «А я вам за это куплю по мороженому». Мороженое, говоришь?.. Мы попросили педофила подождать нас немного на лесной полянке и со всех ног бросились в интернат. Минут через десять мы вместо «хорошенькой девочки» привели к нему наших плохих старших, которые чуть не убили этого извращугу!
Помню, что, когда мы стали взрослее, девчонки как-то пожаловались нам, что под окнами у них бегают какие-то онанисты, которые время от времени достают свои сморчки из штанов и принимаются лихорадочно теребить их на глазах у школьниц. При этом они просят девчонок показать им сисечку или просто высунуться из окна, дабы они могли получше разглядеть объекты своего вожделения.
«Что же вы нам сразу об этом не сказали, дурехи?! – возмутились мы. – В следующий раз, сбрасывайте на этих педофилов шкаф и бегите за нами – мы им покажем «сисечку»!.. Но все это были достаточно безобидные извращенцы. Самые непредсказуемые и опасные учились, как раз, в нашем интернате.
Однажды, классе в четвертом, мы стали невольными свидетелями следующего вопиющего случая. Как-то глубокой ночью (все уже давно спали), к нам в палату, беспрестанно матерясь и проклиная кого-то, ввалился уже хорошо вам известный Петя Грушин. «Молчи, сука! Или я тебе сейчас въебу так, что ты окочуришься!» – громко выругался он. «Ага, значит, он не один» – стараясь сдерживать дыхание, подумал я.
И точно, у двери послышались какие-то еле различимые всхлипывания. «Иди сюда, блядина!» – продолжал наседать на кого-то Грушин. Тут я услышал слабый девичий писк: «Может не надо, Петя?! Прошу тебя!». Я силился понять, кому принадлежал этот голос, но не мог определить точно, поскольку он был сильно искажен от страха.
«Заткнись, тварь! Разбудишь всех!» – недовольно прорычал Грушин (я боялся лишний раз пошевелиться). Неожиданно рядом со мной упало что-то тяжелое! Осторожно высунув голову из-под одеяла, я с удивлением обнаружил, что это наш местный доходяга Вовка Гостюхин, по кличке Скелет. Пьяный Груша просто выкинул его с кровати, освободив себе место. При этом, шмякнувшись на пол, Вова сделал вид, что не проснулся, продолжая похрапывать! Представляю, какой выдержки ему это стоило!
На соседней постели снова заскрипели пружинами. «Петя, что ты делаешь?! Не надо! Пожалуйста! Ты же обещал меня не трогать! Я сейчас закричу!» – девочка была очень напугана. «Только попробуй!» – зло рассмеялся Грушин. Он явно упивался своей безнаказанностью. Потом я услышал какой-то сдавленный крик, звуки разрываемой одежды, шум борьбы!
Я понял, что Грушин пытается через силу овладеть своей жертвой. Хрипло ругаясь, он с резко прозвучавшими в тишине чавкающими звуками вошел в нее, и я услышал, как голова девочки безвольно бьется о железную спинку кровати в такт агрессивным и напористым движениям пьяного отморозка. Еще через пару минут все было кончено…
С утра, собираясь на зарядку, мы обменивались ночными впечатлениями. Оказалось, что никто из нас на момент совершения Грушиным сексуальных домогательств по отношению к детдомовке, не спал. Оно и понятно – в конце концов, не каждую ночь у нас в палате насиловали молодых девчонок!
Возможно, это было не насилие, и они занимались любовью по обоюдному согласию. Так бы, во всяком случае, мне хотелось думать сегодня, чтобы оправдать перед самим собой свой грех невмешательства. Но тогда… Что я, забитый старшими до парализующего ужаса и ничего не понимающий малолетний шкет, мог сделать тогда?!..
Честно признаться, я так до конца и не разобрался, что произошло. Мне
