Психопат (сборник) - Наиль Ниязович Муратов
– Какой резон ему так беспокоиться?
– Еще бы он говорил иначе! Боится, гаденыш! Улики – вещь неоспоримая! – старший охранник, не скрывавший издевательской иронии, уставил взгляд на работодателя, но поддержки не нашел.
– Оставьте нас! – сухо распорядился Борис Аркадьевич.
Головорезы его, привыкшие исполнять команды хозяина беспрекословно, потянулись к выходу из кухни, и только их начальник задержался было у двери, но, не дождавшись приглашения остаться, проследовал за остальными.
И сразу послышались длинные гудки – Борис Аркадьевич пытался связаться с дочерью через компьютер. Они длились очень долго, а потом внезапно оборвались, и разочарованный отец повторил вызов. На этот раз Дина на связь вышла, но я не мог видеть ее, а она не могла видеть меня, поскольку экран монитора был направлен в противоположную сторону.
– Что случилось, доченька моя? – странная метаморфоза произошла с Борисом Аркадьевичем: он выглядел таким измученным, будто это его, а не меня продержали полдня в подвале.
Ответа не последовало.
– Расскажи, что произошло? – вновь попросил ее отец. – Мы все сходим с ума от волнения.
– Папа, он меня не любит!
Охрипший от плача голос девочки прозвучал так пронзительно жалобно, что первым моим порывом было подбежать к противоположной стороне стола, чтобы увидеть Дину, но я понимал – показываться перед камерой не следует. Борис Аркадьевич, покосившись в мою сторону, осторожно поинтересовался:
– А этот парень, он лишнего ничего себе не позволил?
Ответом ему был возмущенный выкрик дочери:
– Папа!!!
– Извини, милая, ляпнул, не подумав! – быстро проговорил Борис Аркадьевич! – Чем собираешься сейчас заниматься?
– Вера ко мне придет скоро. Может быть, мы куда-нибудь сходим.
– Вот и замечательно, развлекитесь, девочки, как следует! Завтра к обеду я вернусь в Москву, и тогда – готовься! – отправимся вместе в какое-нибудь приличное место, такое событие нужно отметить!
– Папа, ты о чем? – с подозрением поинтересовалась Дина. – Какое событие?
– Моя дочь становится взрослой.
– Я тебя люблю! – после недолгого замешательства отозвалась Дина.
На том разговор и закончился. Борис Аркадьевич, по-прежнему избегая смотреть в мою сторону, подошел к двери и распорядился:
– Снимите с него браслеты!
Охранники вновь набились в кухню, один из них отщелкнул замки на наручниках.
– Обеспечьте наш отлет в Москву первым же рейсом!
Начальник службы безопасности, к которому был обращен приказ, растерянно спросил:
– А расследование?
– Это уже не ваша забота! – многозначительно произнес Борис Аркадьевич.
– Что нам делать с этим гусем?
– Отведите его в гостевую комнату в левом крыле. Пусть примет душ и отдохнет. А я пока подумаю.
– Придется поставить караульного снаружи, чтобы парень не слинял через балкон.
– Не говорите глупостей: бежать – не в его интересах. – Борис Аркадьевич, развернувшись в мою сторону, вежливо поинтересовался: – Вы не голодны?
– Есть я сейчас не смогу, – признался я.
– Приведите себя в порядок и приходите через час. Нам нужно обсудить кое-какие вопросы.
Тон олигарха по-прежнему оставался мягким, будто обращался он не к пленнику, а к неожиданно свалившемуся на голову дальнему родственнику, которому нельзя указать на дверь, не нарушив правил приличия. Перемена настроения хозяина не могла не сказаться на поведении его клевретов – когда мы остановились возле одной из спален, сопровождающий меня начальник охраны предупредительно распахнул дверь.
С Борисом Аркадьевичем просидели на кухне до утра.
– Мне все равно уснуть не удастся! – пожаловался он, откупоривая бутылку красного вина.
К моему возвращению стол успели накрыть: были тут и икра, и семга, и много еще чего из закусок, но никакого мяса, будто на вилле по доброй советской традиции объявили рыбный день. У электроплиты пожилая женщина томила на медленном огне какое-то блюдо, и из-под крышки сковородки выбивалась тонкая струйка пара, тающая во влажном воздухе. Спустя минуту кухарка уже накладывала в тарелки бледно-желтые куски омлета, усеянные вкраплениями запеченных вместе с яичной взвесью грибов.
– Будете? – поинтересовался хозяин виллы.
– Теперь не откажусь.
– Как себя чувствуете?
– В физическом плане пока не очень, а в душевном – намного лучше. Начинает отпускать.
– Вот и хорошо, – Борис Аркадьевич выколупнул из пористой массы омлета темный кусочек – частицу того, что еще недавно было шампиньоном, – и, рассмотрев со всех сторон, отправил в рот. Не вызывало сомнения, что есть ему абсолютно не хотелось, и за стол он сел лишь из вежливости, дабы гость не чувствовал неловкости, ужиная в одиночку.
– Честно говоря, с жизнью успел попрощаться, – заметил я, сам не зная зачем.
– Как вы понимаете, я не буду извиняться! – спокойно пояснил Борис Аркадьевич. – В сложившихся обстоятельствах ничего другого ждать вам не приходилось. Сами во многом виноваты.
Положа руку на сердце, приходилось признать, что собеседник мой абсолютно прав, и я неохотно согласился:
– Что сам виноват – не отрицаю. И все же вам следовало хотя бы выслушать меня.
Борис Аркадьевич, глядя в пространство за моей спиной, начал говорить, причем складывалось впечатление, будто обращается он в большей степени к самому себе:
– Интересно складывается сегодняшний день. Поставьте себя на мое место: рано утром звонит родная сестра и сообщает, что дочь ночью сбегает из дому и возвращается только под утро – в истерическом состоянии, ничего при этом не объясняя. А накануне завязывается скоропалительный роман с матросом моей собственной лодки. Сложить два и два вроде бы и не трудно, но при этом не всегда выходит правильный ответ… Да вы кушайте, торопиться нам некуда!
Омлет оказался настоящим шедевром, и я съел его без остатка, а Борис Аркадьевич в это время заботливо соорудил мне бутерброд с икрой, поскольку кухарка удалилась почивать. Спустя четверть часа мы с комфортом разместились в плетеных креслах на террасе, грея в руках бокалы с терпким красным вином, а далеко внизу расстилался Плайя де Аро, и казалось, что вовсе не россыпь его огней мерцает под нами, а холодная звездная пыль Млечного пути осыпалась на спящую землю.
– Итак, вы вроде бы проявили благородство, отказавшись воспользоваться возможностью соблазнить дочь не самого бедного в Москве человека и заработать на этом определенные дивиденды.
Борис Аркадьевич сделал многозначительную паузу, чем я немедленно воспользовался, заметив:
– Ну не знаю, о благородстве я тогда не задумывался. Все произошло слишком быстро.
– Не хотите рассказать подробнее? – Предложение хозяина виллы по сути своей являлось приказом, но отданным в такой мягкой форме, что отказ выглядел бы неделикатным.
– Ладно, расскажу, хотя гордиться мне в этой истории нечем! – решительно начал я. – Наверное, вы имеете право все знать.
– Надеюсь, что имею, – иронично ухмыльнулся Борис Аркадьевич.
– Я, конечно, вел себя как последний олух, но вы ведь знаете свою дочь – противостоять ей невозможно. Мы познакомились во время морской прогулки, а потом у нее возникла идея прогуляться по ночному Плайя де Аро. С этого все и началось.
– А кончилось чем?
Я замялся. Очевидно, Дора не могла не поделиться с братом подробностями интимной сцены на крыше лодки, когда мы целовались с сидящей у меня на коленях Диной. Скрывать такого рода вещи смысла нет, поэтому я поспешил признаться:
– Дошло до поцелуев. Здесь я виноват: не то чтобы потерял над собой
