Круг Шести. Руны и кости - Лени Вамбах
– Как ты думаешь, отчего Круг схватил Ориона и Эмеральда? – спросила Сирена между двумя укусами.
Алекс скривился.
– Ну, во-первых, из-за того, о чем я уже говорил. А кроме того… это, наверное, связано со способностями Ориона. Ты ведь знаешь историю его рода?
– Мы разузнавали о ней, да.
– Хотя почти каждый знает имя Гвинедд, никому не известно, что именно этот род может или совершает в действительности. Или отчего младшим из них нужен хранитель из одной из лучших школ мира.
Сирена сделала большой глоток кофе и скривилась. Наверное, вкус оскорбил ее чувствительные итальянские рецепторы.
– Ну, – начала она задумчиво, – нам не остается ничего, кроме как спросить их самих. Или ты полагаешь, что твой отец расскажет тебе это за ужином, если ты спросишь его?
Алекс едва не подавился бутербродом и закашлялся.
– Нет, я… Ни в коем случае. Если он вообще знает об этом, то я последний, кому он расскажет.
Ужин оказался ключевым словом. Алекс отложил нож и вилку.
– Сирена…
Она посмотрела на него поверх чашки с кофе.
– Говори уже.
– Спасибо. За то, что вступилась за меня перед Рафаэлем и Улиссом.
– Если и есть что-то, что раздражает меня больше, чем надутые хранители, – осклабилась она, – то это надутые хранители, которые постоянно попадают впросак.
– Ты только что признала, что я иногда оказываюсь прав?
– Только когда ты согласен со мной, конечно. – Ее усмешка обратилась искренней улыбкой: улыбкой, которую он до сих пор видел, лишь когда она говорила с Улиссом. Эта улыбка стирала с ее лица жесткость, выдавая, сколь многое скрывается под этой суровой маской.
Что она говорила Улиссу о семьях, с которыми нелегко?
Будто прочитав его мысли, Сирена задумчиво опустила глаза.
– Все мои сестры, и кузины, и кузены обладают фантастическим даром – или по крайней мере умеют быть полезными. Рунический дар моей сестры невелик, однако она вышла за стихийного мага и родила двух детей, которые уже младенчестве осуществили ее грезы, – заговорила она. – У меня нет дара, я никогда не могла сосредоточиться на книгах или на обучении, и знакомиться с людьми мне тоже нелегко. Чтобы сделать из меня что-нибудь стоящее в надежде, что вне тени моей сестры я смогу как-то проявить себя, родители отправили меня к тете, когда мне было… восемь. Может быть, они действительно полагали, что так будет лучше; однако тогда казалось, что они просто хотят от меня избавиться. И потому я делала все, что было в моих силах, чтобы раздражать их всех как можно сильнее. Это получилось: однажды они оставили меня в покое, и я смогла делать все, что заблагорассудится.
Сирена вновь посмотрела на Алекса. Он никогда еще не видел ее плачущей – и теперь на ее лице тоже не было и следа слез, – однако ее темные глаза были особенно печальны.
– Я знаю, каково это – быть разочарованием своей семьи. Только, в отличие от тебя, я действительно одна. А твоя семья – это просто слепые… слепая лапша.
Алекс почувствовал, как его губы тронула улыбка.
– Лапша? Серьезно?
– Мне не пришло в голову ничего лучше, – ответила Сирена, подмигнув ему и вынудив улыбнуться еще шире.
– Только для протокола, – отметил он, вновь берясь за приборы. – Если бы твоя семья спросила меня, я бы сказал им, что ты отнюдь не разочарование. Ты постоянно обводишь меня вокруг пальца: кому, как не мне, знать?
Во взгляде, которым она одарила его, не было ни капли тепла.
– Получается, знай своего врага, так? – спросила она.
– Точно.
Потому что так и есть, не больше и не меньше. В последние дни граница несколько размылась, но Алексу нельзя было забывать, что, когда это кончится, все снова вернется на круги своя.
И, черт возьми, ему вновь приходилось гнать от себя чувство горечи, поднявшееся при мысли об этом.
Глава XXV
Сирена
Видимо, Алекс думал, что Сирена и сама не верила в то, что сказала Рафаэлю. Это показывало лишь, как мало он знал ее.
Тем более он был ошеломлен, когда она пришла утром к нему в гостиную с вопросом, что он намерен сегодня надеть.
С тех пор он использовал каждый случай убедить ее не идти с ним.
– Ты все еще можешь… – начал он и теперь, когда они уже стояли у дверей роскошного городского особняка.
– Последним приемом, который мне удалось испортить, был праздник по случаю помолвки моей кузины. Прошу, не отнимай у меня это удовольствие, – перебила Сирена.
Она сказала Рафаэлю, что будет сопровождать Алекса, и теперь точно собиралась сделать это. А то, что решение было принято в состоянии аффекта и что все это и ей самой казалось весьма глупой идеей, Алексу знать не надо. Он и так тревожился настолько, что то и дело поправлял свой галстук.
– Вовсе не нужно, чтобы люди подумали что-то лишнее только потому, что ты явишься в дом своих родителей с неаккуратно повязанным галстуком и в моем сопровождении, – проворчала она.
Алекс издал неясный звук. Лишь мельком взглянув на хранителя, Сирена поняла, что ее слова смутили его; она невольно улыбнулась – и уже в следующее мгновение обругала себя за это. Нельзя и думать о том, чтобы флиртовать с Алексом! Это… случайность – только и всего.
И все же, кажется, ей удалось этим немного развлечь его. Хорошо. Сирена знала, что им придется объединить силы, чтобы иметь хоть какие-то шансы против семьи Алекса.
Они вместе вошли в распахнутые двери этого большого дома. Внутри, сразу в передней, ждала горничная.
Если появление Алекса – тем более в сопровождении Сирены – и вызвало в ней какие-то чувства, то она ничем себя не выдала, с почтением склонив голову.
– Bonsoir[14]! Позвольте принять ваши пальто.
Сирена выскользнула из своего пальто и отдала горничной. Та, приняв его и куртку Алекса, исчезла в соседней двери.
– Пойдем, нам нужно в большую гостиную, – сказал Алекс, вздохнув так тяжело, будто его путь лежал на плаху. Впрочем, признаться, это было не так далеко от правды.
Сирена, недолго думая, взяла его под руку: она немного знала светские обычаи, да и Рафаэлю она сказала, что будет сопровождать Алекса. Этикет нужно соблюдать.
По этому прикосновению она почувствовала, насколько Алекс напряжен. Его сердце бешено билось.
– Они
