Психопат (сборник) - Наиль Ниязович Муратов
– Ну, не сгущайте краски, мы действительно хотим вам помочь, – примирительно заметила женщина.
– Да, я заметил. Но без оплаченного счета ваше желание помочь мне вряд ли было бы настолько сильным.
– Вы же знаете, что наша клиника частная. Мы не можем лечить людей бесплатно, такая благотворительность нам просто не по карману, – укоризненно произносит врач. – Кстати, расскажите, что вы видели во сне.
– Рассказывать нечего. Я не видел вообще ничего.
– Такого быть не может. Все что-нибудь видят, – растерянно сообщает врач.
– Наверное, это моя планида – быть не таким, как все, – ухмыляюсь я. – Поверьте, если я что-то и видел, то не запомнил.
– Странный случай! – Врач будто бы рассуждает вслух. – Первый в нашей практике. Похоже, аллергическая реакция полностью подавила действие фимиама.
– Вам виднее. Что теперь делать будете? Вернете деньги?
Мысль о возврате денег вдохновения у доктора не вызвала. Подумав, она предложила:
– Лучший выход – повторить сеанс сна. Должны же мы, в конце концов, добиться позитивного результата!
– Спасибо, тронут вашей заботой, но у меня как-то пропало желание к сотрудничеству. Так что пойду я, пожалуй, домой приводить психику в порядок после ваших экспериментов.
– Домой мы вас пока не отпустим! – возразила дама, едва не отправившая меня на тот свет. – Будет лучше, если ближайшие пару часов вы проведете у нас. С вами посидит медсестра, понаблюдает. Думаю, так нам всем будет спокойнее. Согласны?
– Конечно, если только медсестра согласна провести столько времени в моем скучном обществе.
Врач внимательно смотрит на меня, потом переводит взгляд на свою сотрудницу, застывшую возле кушетки с безучастным видом. Даже невооруженным взглядом видно, что она не в своей тарелке. Пауза затягивается, и в комнате сразу возникает напряжение, заставляющее меня собраться. Просыпаюсь окончательно, чувствуя такое невероятное возбуждение, что по коже бегут холодные мурашки. И вот ведь какая ирония судьбы: еще никогда у меня не было такого желания жить!
Остаемся с незнакомкой с глазу на глаз – врач нас покинула, хотя и неохотно. Без сомнения, она что-то подозревает, но так даже интереснее. Сознание окончательно проясняется: я внимательно наблюдаю за женщиной, все еще не оправившейся от шока, а она настороженно наблюдает за мной. Похоже, незнакомке удалось справиться с первой волной страха, и на первый план начинает выходить любопытство.
– Итак, вы живы! – замечает она безрадостно.
– Некоторым образом. Но это только видимость, не более. На самом деле твой удар был смертельным. – Мои слова не имеют значения, главное – интонация. Выговариваю звуки мягко, усыпляюще, слитно, тоном, словно извиняющимся за то, что я до сих пор не умер.
– Нет, вы живы! – упрямо возражает она. – Мне кажется, вы сейчас даже живее, чем были… тогда.
– Со стороны виднее. Ладно, я жив. Тебе удалось нанести на редкость точный удар в единственное место, где не было важных органов.
– Выходит, я не убийца. Не знаю, радоваться или нет.
– Я тоже. С одной стороны, не могу представить себя мертвым, с другой – ни одна из наших проблем не решена.
– У нас с тобой нет общих проблем! – зло восклицает она, не заметив, что перешла на ты.
Мне нравится, что она не замечает, как мы сближаемся. Мягко возражаю:
– Есть одна, и ты ее назвала: я жив! А эта проблема влечет за собой целый список других, и тут ты ничего не можешь поделать.
Она надолго замолкает, понимая, что я прав. Нет смысла торопить женщину, психика которой находится сейчас не в лучшем состоянии.
– Все это время я жила с чувством вины! – неожиданно признается она. – Один и тот же кошмар: нож протыкает твою грудь… ну почему лезвие так легко входит в тело?!
– Хорошо заточено, вот и весь секрет! – поясняю я, беззаботностью тона маскируя правду. – Но только ты зря себя изводила: удар ножом был предопределен заранее. Насилие всегда порождает насилие. В заповедях Моисеевых сказано: око за око, зуб за зуб.
– Зря мучилась? – горько усмехается она. – Нет уж, убийство есть убийство, и ему нет оправдания. И не приплетай сюда Моисея, после него пришел Иисус и проповедовал любовь и прощение.
– Не усложняй того, что и так непросто! Ну подумай сама: если следовать Иисусу, общество развалится. Оно держится на простом и понятном принципе: каждый, кто преступил закон, должен быть наказан. Нет, милая, думаю, ты испытывала вину совсем по другой причине! К человеколюбию она никакого отношения не имеет!
– И какова же эта причина? – с вызовом спрашивает она.
– Ты нарушила нечто большее, чем мораль. Позволив агрессии взять над собой верх, ты пошла против законов природы, причем действовала вопреки самым важным человеческим инстинктам. В глубине души ты понимала тогда, как понимаешь и сейчас, что прав был я, а не ты. Женщина должна принадлежать мужчине, если он того достоин и любит ее, а не наоборот. Тебе следовало подчиниться, потому что твой собственный выбор – тряпки, а не нормальные мужики.
– Не тебе о них судить! – Настораживает, что я не слышу злобы в ее голосе. Эта женщина еще ничего не проиграла. Она достойна восхищения. После недолгой паузы незнакомка терпеливо поясняет: – Ты просто шут, возомнивший себя королем. Есть вещи, которые не прощают.
– А на что мне твое прощение?! Мне нужна твоя любовь в обмен на мою, и это – честная сделка. В противном случае мы вновь вернемся к исходной ситуации, и остается только надеяться, что твоя вторая попытка окажется удачнее.
– Ты все-таки настоящий психопат! – Она обращается скорее к себе, чем ко мне. – Как мне от тебя отвязаться?
– С моей помощью! – вещает бодрый голос. Черт бы его побрал, этого грузного человека, всегда появляющегося не вовремя! Интересно, как много он успел услышать.
– Похоже, ты серьезно влип! – с удовольствием сообщает мне мой злой гений, затем поворачивается к незнакомке. – Ну, собирайтесь, поедем в отделение.
– С чего бы это? – интересуется она, не скрывая раздражения. – И вообще, кто вы такой?
Он долго роется во внутреннем кармане куртки, затем протягивает ей удостоверение. Неугомонному стражу порядка не нравится неприязненный тон молодой женщины, но он сдерживает гнев, поскольку она ему нужна.
– Что вы от меня хотите?! – Незнакомка по-прежнему раздражена и не собирается этого скрывать.
– Нужны ваши показания против этого типа! – хмуро поясняет грузный человек, начинающий понимать, что, возможно, не все идет гладко.
– В чем я должна его обвинить? – невинно спрашивает она.
Он недобро смотрит на строптивицу, не пожелавшую облегчить ему жизнь, затем переводит взгляд на собственные руки, словно собираясь выколотить ими нужные показания.
– Он совершил над вами насилие.
Уверенности в этом утверждении недостаточно, и женщина презрительно хмыкает:
– Откуда вам знать? Вы что, ясновидящий?
Но она недооценила профессиональные качества человека, упрямо навязывающего ей свою помощь. Он смотрит на осмелившуюся ему перечить особу с усмешкой, затем делает к ней шаг и быстрым движением снимает с воротника ее халата волос. Аккуратно запихнув его в пластиковый пакетик, обращается ко мне:
– Объясни ей, что врать бессмысленно!
Охотно включаюсь в игру. Петля, наброшенная на
