Психопат (сборник) - Наиль Ниязович Муратов
– Вам виднее, хотя лично я могу побожиться, что мое сновидение и вправду было реальностью.
– Вряд ли это так, – грустно замечает она. – Но правду мы, скорее всего, узнаем нескоро.
– Правда – вещь опасная, – соглашаюсь я. – Самое умное, что можно с ней сделать, – попытаться скрыть.
Полнолуние. Будь я волком, выл бы сейчас на плоский палевый диск, заселенный полупрозрачными тенями, каждая из которых пытается утащить частицу моей нетленной души. Вместо клыков они впиваются в мое тело пронзительными взглядами, словно нас и не разделяют сотни тысяч километров; в посверкивающих глазах бестелесных тварей – болезненное притяжение неземной воли. Стараюсь удержаться в вещественной оболочке, а эфемерная материя, олицетворяющая жизнь, упрямо рвется сквозь тонкую ее ткань в царство лунных призраков. Когда-нибудь они соединятся с моей душой и вместе с ней заведут бесконечный хоровод среди скал и равнин земного сателлита. Ждать осталось, возможно, уже недолго.
В полнолуние понимаешь, насколько ты беспомощен и слаб. Сны на заказ! Завораживает мысль, что завтра с почти запредельной отчетливостью ты можешь вновь увидеть нечто такое, в чем нет ничего от нормального сновидения, но это нечто лишь подчеркивает фатальность пройденного тобой пути. И ты идешь туда вновь, потому что в твоей жизни появился смысл, пусть пока неясный тебе самому. До сих пор ты верил, что никто не может заглянуть в твою душу, и поэтому никто не может тебя понять. Ты хотел бы сохранить такое положение вещей, потому что только в этом случае никто не сможет тебя остановить.
Возможно, даже ты сам.
Цепенею, увидев ее в белом халате. Женщина, оставившая очередную зарубку на моем теле, проходит через холл и скрывается в кабинете врача. Без сомнения, она работает медсестрой, и сегодня ее дежурство. Рана на моей груди, еще не затянувшаяся окончательно, начинает ныть, напоминая о событиях недавнего дождливого воскресенья. Первый порыв – скрыться. Покинуть кабинет, растворившись в безликом городе. В городе, в котором становишься невидимкой, потому что он медленно съедает твою плоть. Мы не должны были встретиться; казалось, наши отношения завершились ударом ножа в замкнутом пространстве трансформаторной будки, но теперь все изменилось, и я готов заглянуть незнакомке в глаза, пусть встреча с ней и застала меня врасплох. Выхожу в коридор, направляясь к лифту. И только возле его расходящихся дверей осознаю, наконец, что никуда не уйду. Мне нужна эта женщина, понимания которой я так и не добился. Спящие демоны начинают просыпаться, и я слышу отчетливый шорох их разворачивающихся крыл.
Уверенно возвращаюсь в холл. Расположившись в кресле, ожидаю незнакомку. Проходит всего несколько минут, и из кабинета выходит врач, за ней – она. Как и следовало ожидать, она не узнает меня, даже не смотрит в мою сторону. Проходим в комнату, воздух которой наполнен специфическим приторным ароматом. Звяканье стекла, треск разрываемой упаковки. Сижу на кушетке в ожидании укола и улыбаюсь. Набрав в шприц прозрачной жидкости, она подходит и нетерпеливо произносит:
– Что же вы? Приспустите брюки.
– Было бы приятнее, если бы ты сделала это сама! – Мне нравится спокойная ирония в собственном голосе.
Эти слова ввергают незнакомку в шок. Она наконец признает во мне человека, в ее сознании уже мертвого. Видит воочию ненавистного мужчину, сохранившегося в памяти размытым пятном. Женщина вскрикивает, и врач, словно дежурившая за дверью в ожидании неприятностей, немедленно появляется в комнате.
– Что случилось? – встревожено спрашивает она.
– Я… я не могу сделать укол! – растерянно отзывается незнакомка.
По-прежнему иронически улыбаюсь, но в действительности ощущаю гордость: она не подвела меня, эта женщина, в чьей голове царит сейчас хаос, который заставляет ее руку, сжимающую пластиковый шприц, трястись от страха. Она не выдала меня, и, следовательно, наша игра начинается сначала, но только теперь мои шансы на выигрыш становятся предпочтительней.
– Я сама сделаю, – предлагает врач. – Иди выпей успокоительного!
Почему она так бесстрастно относится к истерике медсестры? Да все просто: доктор осведомлена о совершенном над ней насилии. К счастью, она пока не видит связи между нами, полагая, что истерика несчастной женщины вызвана вторичными причинами, – заблуждение, играющее мне на руку.
– В прошлый раз давали таблетку, а теперь вдруг делаете укол, – замечаю небрежно.
– Укол мы тоже делали, проверяли аллергическую реакцию на фимиам, – спокойно поясняет она. – Но сегодня цель инъекции иная: мы поменяли форму вспомогательного психотропного препарата на принципиально иную – синтетическую. Физиологически она значительно менее активна, что в данном случае очень важно. У нас нет ни малейшего желания навредить вашей неустойчивой психике.
– А зачем вообще нужен вспомогательный препарат?
– К сожалению, обойтись без него никак нельзя. Эти вещества способствуют проникновению активных компонентов фимиама сквозь клеточные мембраны нейронов, что приводит к многократному усилению его воздействия на психику. Без таких катализаторов фимиам становится неэффективным.
– Вы гарантируете, что новое вещество не станет для меня столь же опасным, как и предыдущее?
– Гарантии в подобных случаях не бывает, могу только сослаться на опыт работы более чем с сотней пациентов. Поверьте, чему-то мы здесь уже научились.
Она подносит горящую зажигалку к фитилю спиртовки, и «кальян» начинает понемногу заполняться священным дымом.
– Какой сон уготовлен мне сегодня? – интересуюсь я.
– Вещий! – сообщает она доверительно. – Вы увидите себя лет через пять-десять. Ваша жизнь сложилась, вы здоровы, успешны, и меньше всего вам хочется умереть.
– Жаль, что это всего-навсего сон.
– Сон – первый шаг. Поверьте, дальше все будет зависеть только от вас!
Она протягивает мне мундштук, и я вдыхаю серебристый дым, назначение которого – изменить мою жизнь.
Тебя уже нет в скучном мире неодушевленных вещей, но тело все еще продолжает барахтаться в тонкой паутине его равнодействующих сил. Цепляясь за узнаваемую реальность овеществленных предметов, смотришь на себя со стороны, распятого на кушетке, как на кресте. Две женщины в белых халатах отчаянно пытаются привести тебя в чувство, а ты с усмешкой наблюдаешь за их бесплодными усилиями. Действительно, с какой стати ты должен им помогать?..
– Давай же, черт тебя возьми, просыпайся! – голос молодой докторши необыкновенно сварлив. – Введи-ка ему еще два кубика хлорида кальция!
Горячая волна пробегает по венам и артериям. Запах аммиака заставляет закашляться, и становится понятным, что сон закончился. Можно открыть глаза.
– Как вы нас напугали! – облегченно произносит врач.
– Это уже становится традицией! – Мой голос едва слышен, слова неразборчивы, но она меня поняла.
– Субстрат, который вам ввели, вызвал аллергическую реакцию. Мы с подобными ситуациями никогда раньше не сталкивались, но понимали, что исключить их нельзя, и были готовы к такому повороту событий.
– Вот только я не был готов.
– Понимаю ваше смятение, но и вы в свою очередь должны понять, что используемый нами галлюциноген – новый препарат, и его свойства полностью не изучены.
– Тогда мне,
