Калашников - Альберто Васкес-Фигероа
– Ладно! – нехотя признал его напарник. – Если я умру, оставь меня, где найдёшь. Но потом не жалуйся, если я сделаю то же самое с тобой.
– Не буду жаловаться. Но можешь быть уверен, что тебя обвинят в расизме за то, что ты бросил труп бедного чернокожего, как собаку.
– Да вы, чёрные, ещё большие расисты, чем кто-либо!
– Такова жизнь! А теперь пошли, время не ждёт.
– Как скажешь, бвана.
Они продолжили путь параллельно тем, за кем следили. Однако, поднявшись в зону, откуда, казалось бы, должны были хорошо видеть своих целей, они обнаружили, что трава выше их роста. В итоге они полностью потеряли ориентир.
– Насколько я помню, мы никогда не охотились в этих местах… – пробормотал раздражённый Роман Баланегра. – А мне не нравится двигаться вслепую.
– Ладно! – обречённо ответил следопыт. – Залезь повыше и попробуй разобраться, где мы.
Охотник снял сапоги, забрался на плечи товарища, балансируя, и принялся разглядывать окрестности в бинокль.
– Давай быстрее, я тебя долго не выдержу.
– Ты тоже стареешь, – ехидно заметил он. – Раньше ты мог держать меня на плечах по пятнадцать минут.
– Дело не в весе. Просто у тебя ноги воняют.
– Да чтоб тебя! Подожди минутку…
Когда он спрыгнул и начал обуваться, напарник спросил:
– Ну, что видел?
– Дым.
– Только дым?
– Только дым.
– И что за дым?
– Такой, который мне не нравится. Слишком густой для костра, на котором готовят ужин, но недостаточно плотный для лесного пожара.
Следопыт присел перед ним, они задумались.
– Что бы это могло значить?
– Судя по тому, насколько густой столб дыма, могу предположить, что сожгли деревню. Местные строят хижины, оставляя вокруг свободное пространство, чтобы избежать пожаров, так что лес мог не загореться.
– Логичное объяснение.
– Плохо только то, что, чтобы убедиться, прав я или нет, нам придётся проверить.
– Мы знали, что рано или поздно столкнёмся с подобными ситуациями. Лучше разобраться с этим сейчас.
Они возобновили путь, расчищая дорогу мачете. Вскоре им удалось выбраться из высокой травы на вершину холма, откуда они могли ясно различить источник пожара.
Однако это была не деревня, а всего одна хижина, из которой действительно поднимался густой столб дыма, хотя огня видно не было.
Это было массивное круглое строение, около десяти метров в диаметре, с глинобитными стенами. Единственная дверь, сделанная из толстых деревянных досок, была снаружи заперта железным засовом.
– Странно… – нахмурился охотник. – Тебе так не кажется?
– Очень странно… – подтвердил его напарник, разглядывая строение в бинокль. – Ещё страннее, что вокруг никого не видно. Что будем делать?
– Как всегда.
– Ждать?
– А то как же?! Люди Кони должны были пройти через это место. Если, как кажется, они убили всех, кто здесь жил, то, возможно, ещё бродят поблизости.
– А если среди них остался кто-то выживший, прячущийся от нас, он будет очень зол. Если он обнаружит нас раньше, чем мы его, он может решить, что мы тоже часть этой проклятой армии, и прикончить нас… – заключил следопыт. – Это значит, что впервые в жизни ты прав, и лучшее, что мы можем сделать, – это не двигаться.
Они затаились в зарослях, пока столб дыма почти полностью не исчез. В этот момент из-за деревьев вышли пять человек, трое из которых были настолько худыми и, прежде всего, невероятно черными, что рядом с ними Газа Магале мог бы показаться норвежцем.
– Ты видел этих парней? – удивленно прошептал Роман Баланегра. – Никогда не встречал никого с такой внешностью.
– Это динка.
– Динка? Да ладно! Ты уверен?
– Уверены бывают только грешники в аду, белый. Но эти трое могут быть либо динка, либо кокото.
– Я слышал, что динка никогда не покидают болотистые земли Судда.
– Я тоже.
– Тогда как они здесь?
– Откуда мне, черт возьми, знать?
Их замешательство было вполне оправданным. Динка – это небольшая ветвь древнейшей нилотской расы Судана. Их физическое сходство с кокото объяснялось тем, что обе группы всю жизнь проводили на плавучих островах из тростника, почти не ступая на твердую землю.
Кокото обитали в центре озера Чад, а динка – с доисторических времен в непроходимых болотах Судда. Это суровый регион, в котором четыре тысячи лет назад бесследно исчезли армии фараонов, поглощенные водами, лихорадками и беспощадными человекоедами-крокодилами.
Позднее, та же судьба постигла пять римских легионов и сотни британских солдат, следовавших по стопам древних египтян. Судд выполнял роль природного барьера, регулируя течение Белого Нила, чтобы его ежегодные разливы, совместно с паводками Голубого Нила, не приводили к катастрофам в низовьях.
В сезон дождей воды Голубого Нила, текущие с абиссинского нагорья, затопляли Египет, принося богатый ил, который делал почву чрезвычайно плодородной. В то же время, болотистый барьер Судда предотвращал слияние его потоков с паводками озера Виктория, из которого берет начало Белый Нил, и таким образом спасал земли от разрушительных наводнений.
Когда уровень воды в Белом Ниле поднимался, его берега отрывали огромные массы растительности, которые дрейфовали, образуя гигантские плавучие острова, закупоривавшие русло реки. В результате формировалось одно из самых обширных и мелководных озер планеты.
Судд по-прежнему оставался одним из последних затерянных уголков Земли – царством кувшинок, лилий и «нильской капусты». Иногда эти растения разрастались в такой плотный ковер, что по нему можно было ходить, несмотря на то, что под ним была лишь вода.
Из-за испарений огромных масс водной растительности и невыносимой жары, доходившей до пятидесяти градусов, к полудню местность окутывал густой туман, а влажность достигала почти ста процентов.
Как и утверждал Роман Баланегра, было хорошо известно, что динка редко покидали свои земли. Они чувствовали себя в безопасности, плавая на своих плотах и скрываясь за стенами из тростника, превращающими болото в смертельный лабиринт. Никто, кроме них, не мог выжить в такой среде, к которой они адаптировались на протяжении сотен поколений.
До сих пор ни один человек, не родившийся в Судде, не смог пересечь его полностью. Лишь немногие могли похвастаться тем, что встречались с его призрачными, изможденными жителями.
Увидеть троих из них здесь, за двести километров от их болот и густых джунглей, было настолько неожиданно, что и охотник, и его следопыт были ошеломлены.
– И что теперь? – пробормотал последний. – И не говори мне, что надо ждать! Я уже закипаю от бездействия.
