Калашников - Альберто Васкес-Фигероа
Действительно, пятеро мужчин просто присели в тени деревьев, в тридцати метрах от сгоревшей хижины, словно ожидая, пока последний дым исчезнет сквозь трещины в пальмовом крыше.
Неожиданно Газа Магале поднялся на ноги, положил на землю винтовку и Калашников, который отобрал у парня, называвшего себя Иисусом-Янсоком, и сказал:
– Черт возьми, мне надоело! Пойду выясню, что они делают. Прикрой меня и постарайся не промахнуться, если эти чертовы черные взбесится.
– Подожди, пока я подготовлю свой «Ремингтон», иначе с такого расстояния я не смогу убрать всех пятерых.
Следопыт ждал, пока напарник кивнет, подтверждая, что оружие готово. Лишь тогда он начал осторожно спускаться по склону, подняв руки, чтобы показать мирные намерения, и громко окликнул незнакомцев.
Те просто смотрели на него, не делая ни малейшего движения, не тянулись к лукам, мачете или копьям.
Несмотря на их спокойствие, Роман Баланегра не отрывал их от прицела, уверенный, что с его позиции успеет застрелить их, прежде чем они встанут.
В этот раз он держал не свой мощный Holland&Holland 500 с параллельными стволами, а легкий «Ремингтон» с оптическим прицелом – запасное оружие, которое всегда носил в рюкзаке.
Разборное, компактное, оно почти не занимало места, позволяя убивать мелкую дичь без разрушительных последствий и стрелять несколько раз, не открывая ружье для перезарядки.
В качестве дополнительной меры предосторожности у него был Калашников, хотя он не привык к такому оружию и не доверял ему: автоматическая очередь мешала точной стрельбе, в которой он и следопыт были мастерами.
Однако все предосторожности оказались излишними: вскоре Газа Магале сел на корточки перед незнакомцами, обменялся с ними несколькими фразами, затем повернулся и, махнув рукой, крикнул, что можно приближаться без опасности.
Рассмотренные вблизи, динка казались еще более впечатляющими не только из-за цвета их кожи, сияющей, как отполированный черный агат, возможно, потому, что они проводили половину своей жизни в воде, но и из-за огромного количества шрамов, покрывающих их тела. Они, казалось, гордились ими, ведь большинство этих шрамов были результатом их ожесточенных схваток с крокодилами.
Это было вполне объяснимо, поскольку людоеды-саркофаги из Нила были, без сомнения, самыми крупными и агрессивными, о которых когда-либо слышали. Они часто превышали шесть метров в длину, так что трудно было представить, как жертвы их беспощадных укусов вообще умудрялись выжить.
На их лбах, подбородках и скулах также были ритуальные отметины, превращавшие их иссохшие тела в своеобразную открытую книгу физических страданий. Они почти не разговаривали, и потому объяснение причины их присутствия на территории Центральноафриканской Республики дал старейший из двух их спутников – местный житель с покрасневшими глазами по имени Манеро.
– Они пришли за помощью, потому что в последнее время суданские мусульмане нападают на них с севера, а христиане из Армии сопротивления Господа преследуют их с юга.
– Почему? Насколько мне известно, они анимисты и ни с кем не связываются, – спросил проводник.
– По их словам, хотя я не до конца понял, кто-то хочет завладеть их землями.
– Этими топкими болотами Судда? – удивился Роман Баланегра. – На кой черт кому-то понадобился такой знойный и негостеприимный край?
– Мы не знаем. Но если им удастся завладеть Суддом, вскоре они попробуют сделать то же самое с болотами Верхнего Котто, – пробормотал едва слышно младший из местных. – Вот почему мы решили объединить силы.
– Вы собираетесь с копьями и стрелами выступить против винтовок людей Кони и танков суданской армии?
В ответ Манеро просто жестом велел им следовать за ним. Он прошел несколько метров и распахнул настежь широкую дверь хижины, показывая, что внутри лежит дюжина трупов. Его голос был таким же будничным, как если бы он рассказывал о ливне, который прошел неделю назад:
– Они были хорошо вооружены и вели себя так, будто владеют миром. Но этой ночью их тела станут ужином для шакалов и гиен.
– Как вы их убили, если они даже не успели защищаться? – спросил охотник. – Мы не слышали ни единого выстрела.
– Мы их выкурили.
– Что ты имеешь в виду?
– Мы следили за ними несколько дней и знали, когда они придут. Оставили хижину набитой едой, притворившись, что в панике сбежали. – Человек с кровавыми глазами улыбнулся тремя оставшимися зубами и добавил: – Эти дураки начали есть и пить, настолько уверенные в себе, что даже не удосужились проверить, что единственная дверь запирается снаружи…
Он отодвинул несколько досок, обнажив пространство почти в полметра под полом, и продолжил:
– Листья пансалика горят, как трут, а если добавить немного пальмового масла, они выделяют удушающий дым. Если не получить свежего воздуха в течение тридцати секунд, теряешь сознание, а через две минуты умираешь от удушья. Эти ублюдки этого не знали. Мы заперли дверь, и им не хватило воздуха.
Охотник и проводник знали, что местные знахари используют свежие листья этого болотного кустарника в качестве мощного анальгетика. Но они не подозревали, что, смешанные с пальмовым маслом, листья могут быть смертельны. Однако они молча кивнули, словно соглашаясь с тем, что гораздо умнее тех мертвецов с искаженными страхом лицами и формой, почерневшей от дыма, которые валялись внутри.
– Так бывает с невежественными, – заметил первый. – Что вы собираетесь делать дальше?
– Похороним то, что останется после падальщиков, уберем все и подготовим ловушку заново. Раз в две недели здесь проходит патруль.
– Уничтожать патрули хорошо, но лучше отрубить голову змее. Ты знаешь, где сейчас находится Кони?
– Говорят, что у него лагеря по обе стороны границы, но его основная база, похоже, в паре дней пути отсюда.
– Кто может нас туда провести?
Манеро внимательно посмотрел на обоих мужчин, затем обменялся взглядом с другим местным, пока динка продолжали сидеть на корточках, будто все происходящее их не касалось. Затем он спросил:
– Вы хотите убить его?
Когда оба мужчины молча кивнули, он добавил с уверенностью:
– Невозможно убить Джозефа Кони. Его людей – да, но не его. Многие пытались с тех пор, как он был всего лишь помощником своей тетки, этой проклятой ведьмы, которую, надеюсь, дьявол уже изнасиловал тысячу раз. Но за тридцать лет этот адский хорек пережил всевозможные покушения.
Охотник легким движением руки приподнял свой впечатляющий Holland & Holland .500 и с легкой улыбкой заметил:
– Уверен, что никто из тех, кто пытался, не имел такого оружия.
Глава 20
Марио Вольпи было почти семьдесят. У него была жена, дети, две прекрасные виллы, небольшая яхта и достаточно стабильное финансовое положение, позволяющее ему смотреть в будущее с определённым спокойствием – если, конечно, он сбавит безумный темп
