Калашников - Альберто Васкес-Фигероа
– Вот те раз! – ответил второй тем же приглушённым, но явно насмешливым тоном. – Отличную находку ты сделал!
– Я бы сказал, что это он нас нашёл… – уточнил Газа Магале с лёгкой улыбкой, раздавливая экскремент лезвием мачете. – И он нам говорит, что впереди кто-то чужой, ведь в его дерьме есть не переваренные зёрна кукурузы. А ты знаешь не хуже меня, что здесь никто не выращивает кукурузу – слоны уничтожили бы все посевы.
– Один из людей Кони?
– Вероятно.
– Разведчик, часовой или снайпер?
– Кто его знает!
Роман Баланегра достал бинокль, взобрался на нижнюю ветку ближайшего дерева, отодвинул листву и внимательно изучил местность. Затем указал:
– Скорее всего, это часовой, спрятавшийся в зарослях тростника на холме. Оттуда стекает ручей, принёсший нам этот зловонный подарок. Наблюдательный пункт выбран хорошо – пройди мы ещё двести метров, он бы нас засёк.
– Но он ошибся, не закопав своё дерьмо и не подумав, что вода его унесёт. Нам повезло, что мы это заметили вовремя!
– Нам всегда везло в джунглях, черный, – ответил тот с ухмылкой. – Иначе с чего бы нам быть живыми после того, как мы перебили столько длинноухих?
– Что теперь делаем?
– Попробуем поймать этого ублюдка и заставить его рассказать нам о Кони.
Второй посмотрел на него с недоумением:
– Живым?
– Разумеется, рожа жопы! Где ты видел, чтобы мёртвый что-то рассказывал?
– Ты знаешь, что мне не нравится, когда ты меня так называешь.
– Тогда либо отпусти бороду, либо худей. А теперь заткнись, мне надо подумать, как его схватить.
Роман снова поднял бинокль, тщательно изучил окрестности, посмотрел на сгущающиеся грозовые тучи, а затем спрыгнул на землю:
– Ветер с юга, значит, я подберусь с севера, чтобы он меня не почуял.
– Ты что, думаешь, он слон, белый ублюдок? – фыркнул следопыт. – Может, тебе ещё и пердеть по дороге?
– Лучше перестраховаться. Думаю, мне понадобится чуть больше часа, чтобы зайти с той стороны. Если не ошибаюсь, к тому времени тучи разразятся ливнем, и шум дождя заглушит мои шаги.
– Подожди! – остановил его напарник. – А почему, к чёрту, мы не пойдём вдвоём? Ты же знаешь, что я лучше тебя умею подкрадываться.
– Потому что ты мне нужен как приманка. В 3:30 выходишь из леса, проходишь немного и садишься посрать. Делаешь это неторопливо и с выражением запора на лице. Если у него есть бинокль, он тебя увидит.
– Мне не улыбается получить пулю, когда у меня штаны на коленях.
– Не беспокойся, ты будешь вне зоны поражения.
– Откуда ты знаешь?
– Держись на расстоянии 500 метров. У людей Кони только АК-47, отличное оружие на короткие дистанции, но дальность стрельбы – максимум 400 метров.
– Ну, если ты так говоришь…
– Я-то в оружии разбираюсь, черный. Я среди него вырос.
– Ладно, но не забывай, что на кону мои яйца.
– Да кому они нужны!
– Чёртов белый! Как ты думаешь, откуда у меня девять детей?
– Кто его знает! – Охотник хлопнул друга по плечу и добавил: – А теперь серьёзно, брат, ты там пробудешь минут десять, потом возвращаешься сюда и ждёшь. Если через два часа от меня ни слуху ни духу – иди домой и забудь об этом деле.
– Сам в это не веришь, даже если бы напился.
– Да пошёл ты! До встречи!
– Удачи!
Глава 11
Некоторое время назад и в нормальных условиях этот обход не занял бы у него больше сорока минут при хорошем темпе, но, хотя ноги оставались теми же, они уже не реагировали так, как прежде. Поэтому он шел спокойно, осознавая, что невыгодно добираться до тростниковых зарослей измотанным или с бешено колотящимся сердцем.
Эта неспешность позволяла ему уделять больше внимания всему, что попадалось на пути, чтобы случайно не спугнуть стаю одной из сотен пугливых птиц, обитающих в лесу, и тем самым не привлечь внимание того, чья единственная обязанность заключалась в том, чтобы быть начеку.
Хорошие часовые, как и хорошие охотники, умели замечать знаки, которые для обычных людей оставались незамеченными. И если было правдой, что тот, кто прятался в тростниковых зарослях на холме, был бойцом Армии Сопротивления Господа, то логично было предположить, что его выбрали за умение хорошо выполнять свою работу.
Во времена вооруженных конфликтов, да еще в такой суровой местности, как восток Центральноафриканской Республики, граница между жизнью и смертью часто зависела от мелочей – например, от способности понять смысл внезапного взлета птицы или истерического визга обезьяны, раздраженной появлением незваного гостя.
Дело в том, что на большей части территории, простирающейся от сотни километров восточнее Мобайе до неопределенной границы с Суданом, человек чаще всего был всего лишь вторженцем.
Роман Баланегра это знал, и именно поэтому он попросил следопыта подождать как минимум час, прежде чем выйти из леса и попытаться отвлечь внимание возможного засадного отряда.
Расчет по времени оказался верным, но не таковым оказался расчет погоды – грозовые облака разразились раньше, чем он предполагал. В результате, когда он достиг зарослей, он промок насквозь, словно побывав под водопадами озера Виктория.
К счастью, шум его шагов теперь заглушался гулкими ударами тяжелых капель дождя, с силой обрушивавшихся на тростник. Время от времени они заставляли стебли дрожать, извлекая из них странные звуки, и ему даже казалось, будто он входит в огромный магический музыкальный инструмент. Несмотря на это, он двигался вперед с бесконечным терпением, понимая, что в любую секунду может столкнуться с неприятным сюрпризом.
Он раздвигал стебли и длинные, острые, режущие листья почти по одному, не проходя и метра, не убедившись в отсутствии опасности. Оружие было наготове, палец на спусковом крючке, готовый выстрелить в долю секунды, как он уже делал десятки раз, когда за зеленой завесой скрывался не человек весом семьдесят-восемьдесят килограммов, а трехтонный слон.
Однако напряжение было тем же, ведь разница в весе и размерах компенсировалась тем фактом, что человек мог обладать «Калашниковым», способным обрушить на него шквал пуль прежде, чем он осознает происходящее.
Его Holland&Holland 500 был, без сомнения, лучшим оружием для охоты на слонов в густых джунглях. Но АК-47, в свою очередь, был идеальным оружием для убийства человека в тех же условиях, сколько бы у него ни было крупнокалиберных экспресс-винтовок.
Если у него было два мощных патрона
