Калашников - Альберто Васкес-Фигероа
– Я знаю этот аргумент, – усмехнулся её собеседник. – Я сам использовал его тысячи раз: «Кто-то же должен этим заниматься, так какая разница?» – Он сделал паузу, посмотрел на девушку с заметной симпатией и добавил: – Проблема не в том, какую отговорку мы себе находим, а в том, считаем ли мы её действительно веской причиной.
– Я уже приняла решение.
– Со всеми его последствиями?
– Со всеми последствиями.
Услышав её твёрдый ответ, Супермарио лишь пожал плечами, показывая, что отныне ситуация выходит из-под его контроля. А затем, меняя тему, спросил:
– Ладно. Это твоя жизнь, теперь ты командуешь. Что собираешься делать?
– Насколько я понимаю, у нас есть груз, который хранится на складе под Каиром, а получатель – тот, кого называют Тарзан, – ждёт его с нетерпением.
– Тарзан расплачивается колтаном, – напомнил он. – Если мы сможем доставить ему этот груз, ты решишь свои финансовые проблемы на два года вперёд.
– Как мы доставим его?
– Через нашего постоянного перевозчика в Африке. Но он берёт деньги вперёд.
– Сколько?
– Двести тысяч евро.
– Придётся найти.
– Я попробую помочь, но если уж я в это ввязываюсь, хочу знать всё. Кто этот Тарзан?
– Его зовут Джозеф Кони.
– Я так и думал…
Глава 9
Было так, словно внезапно зажгли свет во всем мире.
Настолько же быстро, как наступил сумрак, пришел рассвет, и с первыми проблесками дня грязный пилот уже вовсю крутил гайки и заклеивал утечки топлива изолентой. Поэтому спустя полчаса произошло чудо – лопасти снова начали вращаться. В тот же миг, словно по волшебству, появились Роман Баланегра и Газа Магале. Они запрыгнули в машину, и первый из них воскликнул:
– Валим отсюда, пока шум этого чертового мотора не разбудил мертвецов!..
Они взлетели, оставили в тайниках недостающие мешки с провизией и немедленно отправились обратно в Мобайе, постоянно опасаясь, что эта жалкая пародия на вертолет в любой момент рухнет, словно брошенный в воздух камень.
Чудо завершилось, когда машина мягко опустилась в прогалине леса в десяти метрах от охотничьего автомобиля, и все погрузилось в тишину, так что можно было услышать вздох облегчения тех, кто последние часы находился в явном напряжении.
– Если бы я этого не увидел, не поверил бы!
– На этом заканчивается мое первое и последнее приключение!
Роман Баланегра достал из кармана пачку банкнот и вложил их в грязную руку пилота, при этом добавляя:
– Слушай внимательно, черный псих. Эти деньги – за то, чтобы каждую субботу ты пролетал этот маршрут на большой высоте и ни разу не садился, если только мы не дадим тебе сигнал ракетами. В этом случае спускаешься за нами, а в остальное время можешь пить до следующей субботы.
– На сколько недель?
– Шесть.
– А сколько я получу, если вывезу вас оттуда? Этих денег едва ли хватит на топливо.
– С них тебе хватит, чтобы слетать в Китай и обратно. Но если все сделаешь, получишь еще пятьдесят тысяч.
– Договорились!
Он забрался в свою летающую развалину, которая, к удивлению всех, завелась с первого раза. Затем, попрощавшись своеобразным жестом, напоминающим дружеский «кукиш», вскоре исчез за горизонтом.
Рыжий Гермес, не скрывая скептицизма, спросил:
– Ты правда рассчитываешь, что он вернется?
– Я рассчитываю, что он рассчитывает, что я заплачу ему пятьдесят тысяч евро.
Во время обратного пути в машине по радио передали новость: Международный уголовный суд в Гааге объявил президента Судана Омара аль-Башира в международный розыск за военные преступления и преступления против человечности в Дарфуре. Однако обвинение в геноциде, запрошенное прокурором, не было предъявлено из-за недостатка доказательств.
Тем не менее, его обвиняли в превращении борьбы против повстанцев из числа чернокожего населения в гуманитарную катастрофу. В течение девяти лет, опираясь на мусульманские милиции «джанджавид», репрессии включали убийства, изнасилования и пытки тысяч мирных жителей, жертвами которых стали более трехсот тысяч человек. Почти три миллиона суданцев потеряли свои дома и жили в лагерях беженцев в соседних странах. Представитель суда заявил, что президентский статус не освобождает аль-Башира от ответственности. В ответ правительство Судана изгнало из страны десять гуманитарных организаций, обвинив их в распространении ложной информации, из-за чего два миллиона человек оказались под угрозой голода. Среди этих организаций были такие известные, как Oxfam, Save the Children и «Врачи без границ».
– Все эти обвинения справедливы… – заметил с заднего сиденья Газа Магале. – Но аль-Башир – конченый ублюдок, который двадцать с лишним лет убивает людей и издевается над всеми, кто пытается его поймать. Готов спорить, что его ждет та же судьба, что и Джозефа Кони: либо его пристрелят, либо ничего не произойдет.
– Нельзя просто так брать и стрелять в президентов… – возразил Гермес, оборачиваясь к нему.
– Почему нет? – удивился Роман Баланегра, который вел машину. – Американцы делают это раз в полвека, и почти всегда успешно. Линкольн и Кеннеди – отличные примеры того, как янки решают проблемы, если им не нравится президент.
– Но это были убийства американцев американцами. Внутренние проблемы.
– Да ладно! – возмутился охотник. – Не надо мне тут сказки рассказывать, дорогой друг. Если за голову Кони назначена награда, почему бы не назначить награду за голову аль-Башира? Поверь, убить президента, который шествует по улицам Хартума, окруженный толпой фанатиков, гораздо проще, чем выследить Кони в джунглях.
– В этом, возможно, есть смысл.
– Конечно, есть. И к тому же Кони получает оружие через Судан, платя за него колтаном. А это оружие попадает к нему, потому что аль-Башир это позволяет. Они падальщики из одного гнезда.
– В мире столько падальщиков, что если платить по десять миллионов евро за каждого, казна большинства стран бы опустела.
– Лучше бы они разорились, чем кормили этих политических стервятников, которые и так разоряют их в итоге… – ответил охотник, а затем добавил, обращаясь к спутнику на заднем сиденье: – А теперь слушай, черный. Выспись хорошенько и не ложись больше чем с двумя женами, потому что на рассвете я заберу тебя, и мы отправимся в путь.
Так и случилось. С первыми лучами солнца Роман Баланегра и Газа Магале попрощались с большой семьей следопыта, взвалили на плечи тяжелые винтовки и легкие рюкзаки и отправились в рискованное путешествие, прекрасно осознавая, что у них мало шансов вернуться живыми.
Четыре дня они шли почти без отдыха сквозь непроходимые джунгли, ночуя под открытым небом, под дождем,
