Паук - Ларс Кеплер
К их приезду сапёры уже проверили посылку электронным зондированием и подтвердили, что взрывчатки нет. Рентген и металлоискатель показали внутри небольшую металлическую фигурку.
Йона поднимает посылку, хватает её и бежит за остальными, догоняя их как раз в тот момент, когда они входят в конференц‑зал, где собирается оперативная группа.
Двое криминалистов в защитных комбинезонах и лицевых щитках спешат к ним, но Йона просто кладёт посылку на ближайший стол. Сага срывает коричневую ленту, кидает её на пол. Один из техников аккуратно поднимает ленту пинцетом и опускает в коробку для улик.
Йона открывает коробку, достаёт смятый комок фольги и разворачивает. Внутри — маленький свёрток из бумажных полотенец.
С предельной точностью, почти механически, техники накрывают два стола защитной плёнкой и расставляют оборудование.
Из свёртка Йона вытаскивает свёрнутую в трубочку фотографию, перевязанную красной резинкой.
Он кладёт фигурку на ладонь, и из‑под неё выскальзывает крыло бабочки, закручиваясь по спирали и мягко падая на стол.
Один из техников подскакивает и подхватывает его пинцетом.
Йона держит фигурку между указательным и большим пальцами. Он видит, что это женщина, но черты лица различить трудно.
Сага переступает через удлинитель, сдёргивает чёрный ПВХ‑чехол с тяжёлого цифрового микроскопа, бросает его на пол и подключает кабель к ноутбуку на стоящем рядом столе. Йона кладёт фигурку на предметный столик и настраивает освещение, фокус, увеличение.
Группа собирается вокруг экрана.
На крошечной металлической женщине — низкие туфли, юбка и свитер. Выдающийся подбородок, тонкий нос и поджатые губы.
— Это Франческа Бекман, одна из психологов Центра кризисов и травм, — громко говорит Сага.
— Вы уверены? — спрашивает Йона.
— Да.
— Слышите? — спрашивает Петтер по конференц‑связи, которую они организовали с восьмым этажом. — Это наш психолог Франческа Бекман из Центра кризисов и травм.
— Я вас услышал, — отвечает Рэнди с восьмого этажа.
— У меня есть её личный номер, — говорит Сага, доставая телефон и передавая контакт Манвиру.
— Петтер, скажите Рэнди, чтобы выяснил, где она живёт, — говорит Йона.
— Я сейчас ей позвоню, — говорит Манвир и подносит телефон к уху.
— Она живёт в Бромме, — сообщает Петтер. — Талиавеген, девять…
Он резко умолкает, когда Манвир поднимает руку и включает громкую связь.
— Франческа Бекман, — раздаётся в динамике голос.
— Это Манвир Рай из «Управления по борьбе с преступностью». Выслушайте меня, вашей жизни угрожает серьёзная и непосредственная опасность…
— Спросите её, где она, — говорит Йона.
— У меня почти сел…
Голос Франчески обрывается на полуслове.
— Алло? Франческа?
Манвир пытается перезвонить, но телефон, по всей видимости, разрядился.
— Этого, не может быть, — говорит Петтер.
— Она была дома или на работе? — спрашивает Сага.
— Понятия не имею, — отвечает Манвир, глядя на неё в упор.
— Чёрт, — шепчет Сага, проводя рукой по волосам.
— Почему бы просто не отправить тактический отряд к ней домой? — спрашивает Петтер.
— Я сообщу командованию, — говорит Грета и спешит к группе офицеров у дальнего стола.
— Они не могут отследить звонок? — спрашивает Сага. — Скажите, чтобы они отследили её телефон!
— Можете дать мне геолокацию телефона Франчески? — спрашивает Петтер.
— Не знаю, мы пытаемся, — отвечает Рэнди по громкой связи.
Петтер яростно трет глаза. Под мышками его тёмно‑синей футболки расползаются пятна пота.
— Это слишком долго, — говорит Йона. — Я отправлю две патрульные машины к её дому в Бромме.
Он связывается с региональным командованием, пока Манвир отдаёт распоряжения команде на восьмом этаже обзвонить работодателя Франчески, её коллег, родственников и друзей, чтобы выяснить, где она.
— Её муж работает в апелляционном суде на Риддархольмене, — продолжает Манвир, глядя в телефон.
— Я ему позвоню, — говорит Петтер.
— У них два взрослых сына, живут в Тэбю. Её сестра Жанетт живёт в Хёгерстене, работает в отделе по связям с общественностью в «Сканска». Оба сына — студенты Королевского технологического института…
— Вы пытались дозвониться ей ещё раз? — спрашивает Сага.
— Всё это время пытался, — отвечает Манвир. — Сразу сбрасывает на голосовую почту.
— Её муж летит в Даллас, — кричит Петтер. — Сыновья не отвечают. Никто не берёт трубку, — добавляет Грета. — Попробуйте ещё раз, ещё раз.
В другом конце зала командир группы в отчаянии колотит по столу.
— Мы не можем просто позволить ей умереть! — кричит Сага.
— Мы её найдём, — успокаивает её Манвир.
— Нам нужно разгадать загадку, — говорит Йона.
— Быстро освободите стол… нам нужно больше места, — говорит Сага.
— Подвиньте всё, — бросает Петтер. — Принесите стулья.
Один из техников вбегает со стулом, спотыкается о кабель микроскопа. Тяжёлый прибор падает на пол, стекло разлетается осколками.
— Говорят, что не могут отследить телефон, — сообщает Рэнди по громкой связи.
— Чёрт! — так рявкает Петтер, что слюна летит по столу.
— Тихо, — говорит Сага.
Грета, раздраженно хмуря лоб, возвращается к ним.
— Четыре минуты, — бормочет Йона.
На столе он раскладывает смятую фольгу, бумажное полотенце, пластиковую пробирку с крылом бабочки, красную резинку и фотографию. Снимок загнулся по краям, и Йоне приходится прижимать его пальцами.
— Нам нужно думать, — говорит Сага, вставая рядом.
Судебный техник возвращается с метлой и начинает подметать стекло вокруг разбитого микроскопа.
— Немедленно оставьте это, — резко бросает Сага.
— Всем замолчать! — орёт Петтер.
Небольшая фотография размером с игральную карту — это старая, подкрашенная от руки афиша театра. На ней мужчина в одежде, напоминающей наряды Англии XVI века: бархатный дублет, пышные бриджи, белые чулки и туфли с крупными пряжками.
Кроме бордового камзола и золотых колец на пальцах, цвета выцвели.
Манвир перекидывает галстук через плечо и наклоняется ближе.
— Кто‑нибудь что‑нибудь из этого понимает? — спрашивает Грета, заправляя за ухо прядь седых волос.
— Переверните, — говорит Йона.
На обороте всего одна строка: «Мария Тюдор» Виктора Гюго, Королевский драматический театр, Стокгольм, 1882 год.
— Он что, собирается убить её в театре? — с недоверием спрашивает Грета.
— Слишком просто, — говорит Сага.
— С каждой жертвой он закручивает гайки, всё становится сложнее, — замечает Манвир, нахмурившись.
— Кто‑нибудь знает эту пьесу? — спрашивает Йона.
—
