Спиритический сеанс графини Ельской - Елизавета Вейс

– Ваш лоб тоже твёрд как скала. Не удивлюсь, если останется синяк. – В низком баритоне мужчины гудели смешинки, которые, похоже, навсегда врезались в её память. Катерина нагнулась за веером.

– Вы!

– Полагаю, что так. Во всяком случае, с утра я ещё был собой.

Ей пришлось стиснуть зубы и промолчать, так как к их беседе, что не успела толком и начаться, присоединились посторонние.

– Вот вы где! – Дама, облачённая в серый шёлк, попыталась пикантно прильнуть к мужчине.

Красивая грудь, проглядывающая сквозь глубокое декольте, была теперь тесно прижата к его плечу, а ловкие пальцы в перчатках решительно удерживали чужой локоть.

– Вы оставили нас так внезапно. Я начала переживать. Но теперь вижу, что вы всего лишь хотели поздороваться с нашей княжной. Ах, дорогая, – из уст Ларисы Дмитриевны рекой полился компот притворства и лицемерной учтивости, – вы, как всегда, прелестны. Признаться, я немного завидую вашему невинному очарованию. Юноши помладше наверняка без ума от вас.

С самого первого выхода в свет графиня Ляпишева не могла оставить Катерину без внимания. Она обсуждала её наряды, духи и манеры. И не дай бог ей оступиться во время танца. Лариса Дмитриевна два бала подряд будет вспоминать об этом. «Мёдом, что ли, намазано?» – бесилась Катерина. Но, как оказалось, вела графиня Ляпишева себя так по отношению ко всем женщинам семьи Вишневских. Старшей сестре Катерины доставалось до тех пор, пока та не вышла замуж. Сама же графиня Ляпишева до сих пор оставалась девицей, которая уже несколько лет была на выданье.

– Благодарю вас, однако возраст здесь совершенно ни при чём. Даже моя бесспорная очаровательность, – Катерина позволила себе выдержать интригующую паузу, – не главное. Полагаю, весь секрет в умении не только изящно болтать, но и слушать. – Она резко хлопнула веером по ладони и с вызовом приподняла брови. – Ах, ну и конечно же, в моей искренности!

– Пылкие речи, дорогая, – проронила Лариса Дмитриевна, с неприязнью разглядывая кружева на наряде княгини. – Что скажете, Евгений Павлович? Способно ли подобное нарушить покой и завладеть неприступными мужскими сердцами?

– Не берусь говорить за каждое неприступное сердце, – Евгений Павлович слегка склонил голову, – но, как человек, ценящий прямоту, должен признать, что… – его взгляд отчего-то задержался на губах княгини, – одно искреннее слово и улыбка поражают вернее, чем ружьё в руках пехотинца.

Катерина просияла. На щеках появились ямочки, когда она, широко улыбнувшись, произнесла:

– Особенно если искусно целиться, не так ли?

– И правда! – вмешалась графиня Ляпишева, сконфуженно хихикнув. Затем она бегло осмотрелась, и от былой неловкости не осталось и следа. – Опустим ружья и пули. Дорогая, где же ваши родные? Честно говоря, не припоминаю, чтобы видела кого-нибудь.

Уголок рта дёрнулся, но Катерина стоически сдержала всю брань, которая считалась недостойной благородных девиц.

– Ох, не переживайте. – Тон Ляпишевой вдруг будто бы сделался понимающим. – Мы никому не расскажем. – Она не преминула обратить к своему спутнику ласковый взгляд: – Ведь так, Евгений Павлович?

– Я мог бы обещать, что не расскажу. Но это не имеет смысла, ведь я абсолютно не понимаю, каким страшным секретом вы пытаетесь стращать княжну.

Он не выразил поддержки, и Ларису Дмитриевну это явно огорчило. Однако, похоже, сдаваться женщина была не намерена. Соскользнув ладошкой с уютного местечка на мужском локте, она добралась до его пальцев и коротко их сжала.

– Должно быть, вы слишком благородны, потому и не допускаете мыслей, что юношам и молоденьким особам свойственно терять голову и идти на поводу желаний. Нет ничего удивительного в том, что Екатерина Павловна отважилась встретиться с кем-то в театре.

Княжна втянула носом весь воздух вокруг, но и этого было недостаточно, чтобы успокоиться. Катерина была в шаге от того, чтобы вцепиться в белый парик и провести его обладательницу по фойе. Как она смела упрекать её в непристойности, когда сама вела себя так вызывающе?

– Полагаю, в данный момент в глазах других мы выглядим ничуть не лучше упомянутых вами юношей и молоденьких особ. – С лица Евгения пропало всякое веселье. – Разве я разрешал вам касаться себя, Лариса Дмитриевна?

Катерина с удовлетворением проследила, как женщина, словно обжёгшись, отшатнулась от него. Быть может, Лариса Дмитриевна смогла бы побороть чувство глубокой уязвлённости и придумать новый способ очернить имя Катерины, если бы не появление графини Ельской. Мария возникла между ними внезапно, словно град, падающий с неба в разгар лета.

С невозмутимым видом графиня всех поприветствовала и сообщила, что Катерину ожидает Борис Вишневский. Мол, у него возникли срочные дела и он попросил Марию Фёдоровну вернуться в ложу за сестрой и сопроводить до экипажа. Разумеется, никакого Бориса и в помине не было, однако похоже, что в словах графини никто не сомневался.

Скомканно извинившись, Лариса Дмитриевна ушла. И прежде чем последовать за ней, Евгений обратился к Катерине:

– Берегите себя, княжна.

– Возвращаю вам пожелание, поскольку с такой компанией оно будет вам нужнее.

С тихим смешком он кивнул им обеим на прощание.

* * *

Катерина поглядывала на неё с опаской: должно быть, считала, что с минуты на минуту её начнут ругать. Однако Мария совсем не удивилась, когда первым, что выхватил взгляд в фойе, стала золотистая копна волос княжны Вишневской. Вероятность того, что Катерина усмирит любопытство, была ничтожно мала. Графиня её не винила.

Когда она увидела, как Лариса Дмитриевна, славившаяся любовью к колким замечаниям и скандалам, стала нападать на Катерину, то была готова вихрем пронестись через толпу и поддержать её. Ей казалось, что между ними возникла невидимая связь, быть может, она даже считала княжну родственной душой, только более открытой и смелой в своих чувствах.

Мария инстинктивно сделала шаг вперёд, но остановила себя, решив ещё немного понаблюдать. Она ринется в светский бой или любой другой, если потребуется. Но ведь она не всегда сможет быть рядом. Катерине надо оттачивать умение отражать удары. И разум подсказывал графине, что та справится. Непременно справится.

Катя справилась прекрасно. Она была сдержанна, но не настолько, чтобы у Ларисы Дмитриевны появилось неоправданное чувство власти. А её уверенная осанка, сияющий взгляд, в котором таилось главное оружие – необоримость? В тот миг Мария гордилась своей маленькой подругой. И не только из-за удачной словесной дуэли.

Доселе она всерьёз беспокоилась, что горе измучает и подчинит себе княжну. Но похоже, что Катерина – не прутик, а целая связка веток и надломом её не разрушить.

Карета полнилась запахами духов и шерсти пледов, которыми они укрывались от прохлады. Их юбки тихонько шуршали при каждом повороте, а снятые перчатки в