Белая стрекоза и три папы - Янина Олеговна Корбут
Я задумалась над его словами, а детеныш, воспользовавшись секундной заминкой, ловко вывернулся из моей руки:
— Ладно, пойду зайду к Виталику. Вдруг мамка его не дома?
Разом забыв про нас, Борька побежал в другую сторону. А я подумала, что мы даже не спросили его про Тимура. Зато информация про костер в лесу оказалась очень кстати.
— Скорее всего, мы нашли того, кто палил газеты после того, как вырезал из нее буквы.
— Это действительно мог быть какой-то посторонний человек.
— Надо завтра, когда светло будет, сходить и глянуть на место, где пацаны костер тушили. Может, там еще какие зацепки будут. Шантажист в этом деле мне крайне не нравится.
— Если это был мужчина, то выбор есть: Дубровский, Васятка, Тимур. Помощник капитана, в конце концов. Он тоже высокий. Может, что увидел и решил подзаработать. Мне стыдно подозревать людей, но пока нам нужно максимально беспристрастно подходить к делу. У всех куртки темные: у кого серая, у кого темно-коричневая. Издалека они все кажутся черными, так что этот ориентир тоже мимо.
— Надо понюхать их куртки, — заявил Славик. — Куртка будет пахнуть костром. Ее постирать не так-то просто в этих условиях.
— Попробуй.
Я с сомнением глянула на Славика, потом подумала, что он и правда вполне может по-собачьи вынюхивать чужую одежду. И при этом никто даже особенно не удивится.
Славик решил не откладывать дело в долгий ящик и сразу сделать первый рейд, а я машинально потопала в сторону черной дачи. Я шла по темнеющей деревне и совсем не боялась, пока не зацепилась рукавом за куст. Конечно же, мне показалось, что кто-то схватил меня за рукав сзади, и я вздрогнула. Именно за этим кустом начинался забор заброшенной дачи. Я посмотрела туда, и темный силуэт строения показался очень тревожным. Кто знает, какие тайны скрывает этот дом?
Старые дома всегда мне нравились своей загадочностью. Подойдя к забору вплотную, пыталась разглядеть сквозь спутанные корявые ветки дом. Не выдержав, решила зайти. В спутанной жухлой траве проглядывалась едва заметная дорожка к дому. Терраса оказалась совсем запущенная, стекла выбиты, повсюду валялись гнилые, кажется, еще прошлогодние листья. А вот дверь, на удивление, не была даже как следует заперта. Внутри дома было сумрачно, пришлось светить фонариком. Когда я дотронулась до кресла, вверх взметнулось облако пыли. На столе лежала кипа старых газет и журналов. Я наугад взяла одну… 2002 год… Как будто из другой жизни. Кто выложил сюда это добро? Куда подевались хозяева? Надо спросить у местных.
Вдруг где-то совсем рядом замычала корова, и я вздрогнула от неожиданности.
«Надо уходить, не хватало еще, чтобы меня застали лазающей по чужим домам…»
Выбиралась я из дому, как шпион, предварительно разглядев в окно на соседнем участке грудастую тетку в халате, тащившую упиравшуюся безрогую корову в сарай. Наверное, это была знаменитая Валька-агнистица, но знакомиться с ней ближе желания не возникло. И я, пятясь, ретировалась в сторону основной деревни.
Лисье привидение
Вернувшись домой, я поняла, что проголодалась. Хозяева еще утром ушли в гости к сестре гения в Андрюшино. Там у нее были то ли именины, то ли крестины, я так и не разобрала. Но факт оставался фактом, дома их не было, как не было и ужина.
Следовало на время забыть о расследовании и подумать о хлебе насущном. Осмотрев содержимое холодильника, я пришла к выводу: из яиц и засохшего сыра сложно приготовить что-то существенное. Вообще эти дни нам всем приходилось довольствоваться тем, что давали местные, хорошо еще, что на теплоходе оставались запасы еды, но и они быстро подошли к концу. Конечно, можно было попросить папу смотаться на яхте за продуктами куда-то подальше, но в суматохе последних дней было не до того.
Утешив себя тем, что умеренность в еде полезна, я щелкнула чайник и принялась насыпать в чашку растворимый кофе. И не успела до конца додумать мысль об умеренности, как стекло в окне кухни разлетелось вдребезги. Камень пролетел в сантиметре от лица. От неожиданности банка с кофе выпала из руки.
— Вот паршивцы малолетние! — Первой мыслью, разумеется, стало то, что во двор пробрались мальчишки.
Не раздумывая, я кинулась к двери и замерла на крыльце. Ни шороха, ни звука вокруг. Я понимала, что метатели камней давно перемахнули через невысокий заборчик.
Наплевав на бесполезность затеи, я все-таки решила выйти за калитку. Злость меня прямо-таки переполняла. Мало мне проблем, так теперь думай, как остеклить окно! Да и не май месяц на дворе.
Я шла и ругалась нехорошими словами, призывая негодников показаться сейчас же, во избежание более суровой кары. Воздух, пропитанный запахом прелой земли, показался особенно густым. Дорога тянулась впереди и позади, неосвещенные дома смутно громоздились по бокам, темное поле возле леса простиралось в ночную бесконечность.
Я уже почти подошла к лесу, до него оставалось всего каких-то пару метров. И в этот момент явилась неприятная мысль.
«Вдруг камень бросили специально, чтобы выманить меня из дома? Надо вернуться и взять хотя бы арбалет Славика…»
Я сделала еще шаг в сторону леса, позвала мальчишек, вглядываясь в темноту. И развернулась назад. Только сейчас поняла, что меня смутило: на улице сегодня не горели фонари.
«Наверное, перебои с электричеством. Сейчас приду домой, выпью горячего и позвоню Славику, чтобы возвращался домой. Одной все-таки как-то жутковато…»
И вдруг сзади кто-то шепотом назвал меня по имени. От неожиданности я завизжала, но тут чья-то уверенная рука закрыла мне рот, а вторая крепко сжала горло. В спину мне уткнулось что-то твердое, похожее на пистолет. Но проверять я не стала. Тем более сзади включили диктофон, который каким-то металлическим голосом сообщил мне:
— Не вздумай оборачиваться, а то выстрелю. Если ты не прекратишь копаться в этом деле, будешь следующей. Сейчас я тебя отпущу, и ты пойдешь к себе, не оборачиваясь.
Медленно ступая на ватных ногах, я сделала пару неуверенных шагов, но, чем дальше отходила от места нападения, тем больше крепло желание обернуться. В висках что-то тикало, меня бросало то в жар, то в холод.
— Только не обернуться, только не обернуться, — бормотала я себе под нос, и звук собственного голоса немного примирял с ситуацией. Уже почти у своего забора я все-таки повернулась, но улица ожидаемо была пуста и равнодушна.
Я остановилась, сжав пальцами
