Искатель, 2002 №1 - Сергей Кузнецов-Чернов

— От вас пахнет.

— Чем? — осведомился капитан, мирно сопя.

— Алкоголем, — прозвучало весьма весомо.

— Хорошо, что не говном собачьим. А то я уж боялся, что пропах, как весь ваш город.

Помощник поперхнулся следующей фразой и совсем не величественно заспешил к автомобилю.

Мальчик

Звонок был для него совершенно неожиданным. Голос Ольги он узнал сразу, несмотря на шум и треск в телефонной трубке. Она просила обменять рубли на доллары, проще говоря, купить у него десять долларов.

— Десять долларов? — переспросил Егор. — Есть, конечно.

Она нетерпеливо сказала: сейчас, сейчас, сию минуту, у аптеки она его будет ждать, да, где он покупал витамины своему барбосу. Все! И бросила трубку.

Егор выкатился в гостиную красный, с вытаращенными глазами, впрочем, на него никто не смотрел — отец безнадежно утонул в экране видика, мать пыхтела в спортивной комнате.

— Пап! — крикнул Егор. — Дай десять долларов!

Отец не выплывал из экрана, где сталкивались, нагромождаясь друг на друга, разновеликие автомобили.

— Сколько?

— Десять.

— Возьми. Не знаешь где, что ли?

Егор знал. В прихожей, когда обувался, его окликнула мать.

— Егор, ты куда?

— Надо, мам. Я ненадолго. — И Алдану: — Не лезь. Сиди дома. Я один.

Выскочил, перепрыгивая через две ступеньки из подъезда и, не дожидаясь автобуса, рванул.

Недалеко. Добегу. Вдруг уйдет, вдруг не дождется Да нет. Дождется. Ей доллары нужны. Наверно, на лекарство. А лекарство для кого?

Кроссовки мягко шлепали, дома взлетали и приземлялись, закатное небо дышало непредсказуемым и, вне всякого сомнения, радостным. Осознание того, что он нужен Ольге, подстегивало и помогало преодолевать земное притяжение — Егор бежал легко и быстро, и легкие не жадничали, поглощали кислород размеренно и спокойно.

— Принес? — встретила Ольга нетерпеливым вопросом, не замечая ни блестящих глаз Егора, ни учащенного дыхания, ни всегдашней при виде ее улыбки.

— Принес.

Она взяла доллары и с интересом стала их рассматривать, переворачивая и так и этак, шурша, пробовала пальчиками.

— У папочки взял?

— Да.

— Конечно. Где же тебе еще взять. А что папочка? Не поинтересовался зачем? Так сразу и дал?

Улыбка сползла с лица Егора.

— Оля, я же для тебя… — Остальные слова не выговорил. Они застряли, неудобные и горячие.

— Не ты. Папочка твой. Старался, зарабатывал. Держи. — Ольга протянула конверт. — Здесь за десять долларов.

Вот оно, непредсказуемое, но совсем не радостное, а обидное и горькое. Руки у Егора не поднимались взять конверт.

— Бери, бери. — Ольга небрежно сунула конверт Егору в карман куртки. — Папочке отдашь, чтобы не ругался.

Сигнал клаксона заставил обернуться обоих. Из подъехавшей синей «девятки» махал рукой отец Егора. Ольга насмешливо взглянула на мальчика.

— Папочка?

— Да.

— Ну, беги к папочке. Он тебя на машинке покатает.

— Я сам могу.

— Ты?

— Я. — Злости не было, но как-то нехорошо, муторно, тоскливо…

— Что ты можешь сам? Что ты вообще без папочки и без мамочки? Что вы все можете без родителей? Ничего!

А вот в ней злость была. Она проступила внезапно, поднялась из глубины, прорвала пленку внешней насмешливости и неприступности.

Что это с ней? Что это с ней? Что это с ней? Он сделал так, как она просила. Чем он ее обидел? Чем разозлил?

— Сосунки! — презрительно швырнула ему в лицо Ольга и вошла в аптеку.

Пискнул клаксон, и растерянность нащупала твердую почву под ногами, неизбежно превращаясь в бессильный выплеск отчаяния, и Егор снялся сразу и побежал, на бегу захлебываясь собственными чувствами, подбежал, ухватился за дверцу со стороны водителя и, торопясь, закричал отцу в лицо:

— Зачем? Зачем ты приехал? Я бы сам дошел, я уже не маленький, не сосунок! За доллары испугался? Вот деньги, вот! Точно по курсу, не бойся. Она не обманет, она не такая. А ты… ты… Ты все время на диване, перед видиком. Или на работе. А мама со своими овощами и фруктами или в спортивной комнате. Или на работе. А я все время сам по себе, я с Алданом все время. И вдруг ты, когда совсем не нужно, приехал и сидишь. Зачем? Зачем? Зачем?!

— Прекрати истерику, Егор. И садись. Поехали, если ты не сосунок.

Отец так и смотрел вперед, руки на руле, темные очки отражают закатный луч солнца, лишь кожа чуть туже натянулась на скулах.

Поехали. Конечно, поехали. Делать ему здесь больше нечего. Она получила то, что хотела. Доллары ей нужны были, не он.

— Мать волновалась, — хмуро бросил отец, оправдываясь. — Надо было сказать, зачем тебе валюта. Очень нужно было мне за тобой ехать.

— За валюту волновалась. Не за меня.

— Не стыдно глупости болтать?

— Не стыдно.

Оба смотрели в окна. Отец — вперед, на дорогу, Егор — вбок, на плывущие мимо дома. Странная, пугающе взрослая тяжесть навалилась.

— За руль сядешь? — предложил отец и впервые за вечер взглянул на Егора. — Теперь до самого дома ни одного поста.

— Нет, — отказался Егор. — Не хочу.

На следующий день в конце рабочего дня Егор заявился к отцу на станцию техобслуживания. Отец был занят, у него в кабинете сидел здоровенный бритый детина, владелец белоснежного «Фольксвагена». Огромный бильярдный шар головы низко завис над столом. Отец лишь кивал в ответ и щурил веки. Егор, звеня в кармане внушительной связкой автомобильных ключей, подобранных давно и тщательно, но без какой-либо определенной цели, пошел бродить по станции. Обогнул шикарного, как накрахмаленного, «немца», приласкав взглядом мягкие обводы корпуса, и устремился к эстакадам. У подножия дальней стояла «восьмерка», а возле «восьмерки» два чумазых слесаря. Один постарше, второй помоложе, и тот, что постарше, ворчал: давай, мол, загоняй на эстакаду машину, осмотрим, да домой пора, мыться пойдем. А второй, помоложе который, не решался, видно, машину загонять, боюсь, отвечает, я за рулем совсем не уверен, мне под машиной привычнее, а за рулем ну его, страшно, не попаду колесами, кувырнусь, расплачивайся потом. Эх ты, говорит тот, что постарше, ладно я, мне лет уж, а ты молодой, автослесарь хороший, а машину водить не можешь, как же так, а? Подтрунивал он, старший, добродушно подтрунивал; ладно, говорит, коли ты такой неумеха, водителей подождем.

Егор наблюдал, перебирая связку ключей в кармане. Просто собирал ключи, давно собирал, как коллекцию, не думал, что на практике применить придется. Но он не сосунок. Он давно уже не сосунок. Он давно уже сам за себя отвечает, он давно уже интересует родителей меньше Алдана. Поел? Поел. Джинсы? Какие джинсы? Ах, джинсы продаются? Хорошие? На тебя? Возьми деньги да купи. Маленький, что ли? Не маленький. Не сосунок. Знаю, где деньги