Искатель, 2002 №1 - Сергей Кузнецов-Чернов
— Угнали и разбили. Теперь вызывают вас. К машине.
— Меня?
— Да. Вас.
— Кто вызывает?
— Мэр.
— Ага. Градоначальник. А машина его, говорите?
— Его, товарищ капитан.
Капитан уже шел к УАЗу, проглотив и не отметив последнего «товарища», грузно шагая.
Сержант трусил за ним.
— А собака есть у вашего мэра? — Капитан резко остановился, и сержант ткнулся ему в спину, но, спохватившись, откатился и непонимающими глазами взглянул в лицо.
— Собака, спрашиваю, есть у мэра?
— А… Собака… Собака есть.
— Породистая?
— Шут ее знает. Бородатая такая. — Сержант недоумевал.
— Тоже, наверное, гадит где попало, — брезгливо сказал капитан и тяжело плюхнулся на облезлое сиденье УАЗа. Посопел.
— Машина стоит на пересечении проспекта Ленина… — начал сержант, но капитан, не поднимая глаз, все так же брезгливо и хрипло оборвал.
— Не надо адресов. Город у вас маленький, но весь наперекосяк. Мне все равно не запомнить и не найти. Водителю объясните.
— Хорошо, коли так. — Сержант вдруг обиделся за свой родной город. Наплевать. Чем больше провинциализма, тем больше обид и сантиментов — прямая арифметическая зависимость, если не геометрическая. И гонор, гонор, гонор. У мэра угнали машину и разбили, он вызывает его, Ключевского, уповая на его прежние заслуги и немалый опыт. Ладно, поговорим, царек хренов.
Ключевский откинулся на сиденье, закрыл глаза и услышал, как рядом сел молодой жизнерадостный водитель Василий, не так давно отслуживший срочную. Повернулся ключ зажигания, затарахтел стартер.
— Сержант сказал, куда ехать? — спросил, не открывая глаз, капитан.
— Так точно! — Василий прибавил газ, и УАЗ, прыгая, поскакал по колдобинам к воротам.
Ключевского подбросило, повернуло направо, налево, еще раз поддало под зад жестким, отжившим свой век сиденьем и мелко затрясло.
— Неужели нельзя заасфальтировать двор у городской прокуратуры? А, Василий? — Ключевский открыл злые глаза. — Денег нет, что ли? Или просто лень?
— Не могу знать! — весело прокричал Василий, держась за баранку, но не забывая ее и крутить.
— Все вы тут ни хрена не знаете и знать не хотите. Отвернись. — Капитан привычно полез во внутренний карман и выудил плоскую фляжку.
— Да вы не стесняйтесь, товарищ капитан. — Василий скосил зрачки так, что блеснул синевой чистый молодой белок. — Начальник ГАИ, так тот из машины вываливается в конце дня. И ничего. Орет на подчиненных как ни в чем не бывало.
— Не сравнивай меня с ублюдком! — взорвался Ключевский и с маху заглотил из фляги чрезмерную порцию. Дыхание перехватило, горячий ком покатился в желудок, засвербило под веками.
Не хватало еще заплакать, как бабе, от этой райской жизни, от этого замечательного города, от этой прекрасной работы: собаки, а теперь автомобили.
В стороне, в метре от мачты ночного освещения, застыла «девятка», ощерившись разбитым капотом. Суетились дорожники. Пожилой, подтянутый мужчина в бежевой тройке пристально смотрел на подъехавший УАЗ. Возле него стоял, как на старте, готовый сорваться и лететь куда надо молодой холуй в двубортном, вполне прилично сшитом костюме. Как только УАЗ остановился, секретарь (или как там его?), конечно, взрыл землю каблуками и буквально одним прыжком оказался у двери УАЗа со стороны капитана. Зашипел:
— Вы очень долго не приезжали.
— Разве? — Капитан, отдуваясь и сопя, покинул УАЗ. — Мы спешили как могли. Правда, Василий?
Василий, несмотря на свое жизнелюбие или как раз ему благодаря, счел за лучшее промолчать.
— Идите скорее, — шипел секретарь. — У мэра масса забот, а он вынужден ждать вас.
— Зачем? — добродушно спросил капитан. — Он нам не нужен. Пусть пишет заявление и возвращается к своим заботам. А мы приступим к своим.
Капитан двинулся к покореженному автомобилю, не спеша осмотрел его, заглянул через окно в салон и лишь потом посмотрел на суетящегося рядом молодого человека. Тот шипел:
— Мэр ждет вас, вы понимаете или нет? Мэр ждет вас!
— Слышу. И понимаю, — буркнул капитан и грузно зашагал к мэру.
Мэр ждал. Шевелил мясистыми крестьянскими ноздрями и грозно хмурил кустистые брови.
Страшный какой, аж жуть! Тройку носит с удовольствием, а галстук повязывать не научился. Или жена не научилась. Им же всем жены галстуки повязывают. Кабан. На кабана похож. Насторожился. Слышит лай собак, но не может понять, откуда звук. Насколько опасно. Точно, кабан, и поросль из ушей торчит. А глазки малюсенькие, как горох, ни зрачков, ни белков, одни точки в тяжелых складках кожи.
— Капитан Ключевский.
Руку не подает, смотрит мимо и сквозь. С биографией знаком, конечно.
— Три дня вам, капитан. Трое суток.
— На что?
Зыркнул исподлобья, как кнутом хлестнул. Не пастух ли он в прошлом, часом? И ушел взгляд опять мимо и сквозь.
— На поимку преступников. Это не первый угон в нашем городе, вы в курсе?
— Я в курсе.
— Действуйте.
— Вы заявление написали?
— Что?
— Заявление, господин мэр. Выделим в дело, будем расследовать.
Взгляд мэра выбрался из неведомых далей и уперся в грузную фигуру капитана.
— Трое суток, Ключевский, вы слышали? Я даю вам трое суток.
Капитан Ключевский никогда не плевался на улицах, но тут у него сдали слюнные железы. Да и нервы, расшатанные алкоголем. И окружающей атмосферой милого приволжского городка. Он решительно взял мэра под руку, несмотря на его попытку отстраниться и вырвать локоть, отвел чуть в сторону и аккуратно сцедил слюну, едва не попав на блестящую штиблету мэра.
— Что это значит? — выдохнул мэр. Спесь его внезапно сменилась жалкой бледностью. Он украдкой воровато взглянул на своего помощника, страшась утратить и без того невеликий свой авторитет.
— Анекдот такой есть, знаете? — Капитан крепко держал локоть мэра. — Рассказать?
— Прекратите паясничать, — быстро зашептал мэр, безуспешно пытаясь высвободить локоть.
— Урны надо по городу поставить. От собачьего дерьма отчистить. Запахи в жару, как в общественном туалете. Деревья насадить, клумбы разбить, тротуары и дороги отремонтировать. Вот это твоя забота, мэр. Твои прямые обязанности. Понял? А в мои не лезь. Я свои сам знаю.
— Хам! — просипел мэр и вывернул, наконец, свой локоть. — Теперь понимаю, почему вас выперли из Москвы.
— Проехали, — сказал капитан. — Из вашего городишки переть дальше некуда.
— Россия большая, — гордо сказал мэр, обретая былую основательность, как будто величина России зависела от его личных способностей. И быстро затрюхал прочь. За ним побежал ранний холуй и предусмотрительно открыл дверь служебного черного автомобиля. Что-то сказал, но мэр раздраженно отмахнулся. Секретарь рысью обежал «Волгу» и тоже сел. Взревел двигатель, постучал, поурчал и сошел на нет. Помощник не спеша открыл дверь, ступил на землю и медленно, как-то даже величественно, зашагал курсом на капитана. Подошел. Остановился.
Посмотрел в лицо, не в глаза, нет — в лицо. Сказал, роняя слова, как стальные
