Умница - Хелена Эклин
Тот день рождения был накануне изнасилования. Пит обрушил весь свой гнев на Бланку, потому что не мог направить его на Стеллу.
Я спотыкаюсь о камень, едва не потеряв равновесие, и тут же инстинктивно прижимаю Луну к себе. Боже мой, Стелла же была дома в тот день. Я вспоминаю: Эмми должна была отвести ее на групповое занятие по плаванию, но затем написала мне эсэмэску, что Стелла отказалась идти, поэтому они с Лулу ушли без нее.
Вероятно, Стелла была в своей комнате, когда это случилось. Я молюсь, чтобы на ней были те шумоподавляющие наушники, которые я ей купила, чтобы бороться с сенсорными перегрузками и стрессом от школы. Ей нравился документальный сериал «Мир с высоты птичьего полета» – возможно, его-то она и смотрела. Всей душой надеюсь, что в тот момент, когда Пит приставал к Бланке, Стелла, ни о чем не подозревая, безмятежно любовалась миром журавлей и белых гусей.
Но… что, если она была в другой комнате? Когда появилась Бланка, Стелла могла быть в своем «убежище» и неплотно закрыть дверь. Она могла и не понять, что происходит. Но заметить, что Бланка в беде, было не так уж сложно.
Если она это видела, что она могла сделать? Что чувствовала? Возможно, она боялась рассказать мне, особенно если была не уверена, что правильно все поняла. Но если она молчала, в ней копилась злость. Ненависть дочери к отцу – это страшная, запретная история. Возможно, она нашла способ перенаправить свои чувства кому-то другому? Чтобы этот другой ненавидел Пита вместо нее.
Я втягиваю холодный воздух маленькими порциями, пытаясь успокоиться. Она всегда была очень способной. Еще малышкой она хранила молчание, копила слова, чтобы однажды выстрелить длинными, осмысленными фразами.
Она могла нарочно испортить себе волосы вазелином, чтобы они стали тусклыми и безжизненными. Могла нарочно переедать – а кто не наберет вес, питаясь одним мясным рагу? Изменить почерк. Притвориться, будто разучилась читать взрослые книжки. Для нее это было не сложнее, чем начать шаркать и ограничить себя простыми, примитивными фразами.
Она быстро научилась вязать, и это впечатляло, но тут впору вспомнить про «внезапную компетентность» – магию, с которой талантливые дети осваивают навыки за считаные часы. Как предполагал Пит, она могла использовать переводчик для ведения дневника. А с ее памятью выучить пару десятков армянских слов для краткого разговора с Ириной не составило бы труда. Даже кресты, появлявшиеся в нашем доме на стенах, вполне могли быть нарисованы ею. Почему бы и нет?
Возможно, все это началось как невинная шутка, как детская шалость, но потом игра вышла из-под контроля, и она уже сама запуталась, где заканчивается ее личность и начинается Бланка. Или же этот план созрел у нее еще в самом начале. Она ведь дочь Пита, который всегда думает на несколько шагов вперед. Вот только Стелла умнее своего отца.
Пит привел Киа домой и заперся с Эмми в ванной. Кто знает, что еще могла заметить Стелла? Возможно, она видела то, чего я так упорно не хотела замечать. А ее панический режим мог быть криком о помощи. Когда он перестал помогать, она нашла другой способ.
Мои мысли хаотично мечутся: возможно ли это? Стелла всегда отвечает: «Я не помню», когда я спрашиваю о том времени. Может, это ее способ выживания? Исцеление через забвение. А может, это уловка ребенка, который боится, что один неосторожный ответ выдаст слишком многое.
– Тебе нравится на пляже, мамочка? – спрашивает она. В ее взгляде читается что-то новое – забота и беспокойство за меня. Возможно, она всегда знала то, что я сама долго не решалась признать: без Пита нам только лучше.
Зимнее солнце выглядывает из-за облаков, и море, серое и мрачное, вдруг становится зеленым, а каждый камешек на пляже вспыхивает, словно драгоценный. Слезы застилают мне глаза.
– Очень, моя дорогая, – отвечаю я. Ее лицо озаряется улыбкой, кожа вновь приобретает жемчужный оттенок, а рыжие волосы пылают огнем. В этот миг я чувствую, как сердце наполняют гордость и восхищение. Если она действительно свергла Пита, то ради меня. Все это время я думала, что оберегаю ее, но на самом деле она защищала нас обеих. Она сражалась за нас. Мое сердце переполняется чувствами.
Ирина открывает жестяную коробку с виноградными листьями и протягивает ее мне. Я осторожно беру щепотку пепла. Я никогда не обнимала Бланку. Она словно поставила между нами невидимую преграду, а я не пыталась ее преодолеть. Я коснулась ее только один раз – в тот день, когда Стелла ее связала, а я потом освободила. А теперь я прикасаюсь к ней в самом сокровенном смысле: на моей ладони – мелкие обломки ее костей и порошкообразная пыль, которая когда-то была ее органами и кожей. Я держу то, что осталось от позвонков, которые когда-то сформировались в утробе Ирины. Пришло время для нового освобождения. Ветер дует нам в спину, подхватывает пепел и уносит его, превращая в облачко, похожее на пар, который мы выдыхаем на морозном воздухе.
– Спасибо, – шепчу я. – Allons-y.
Так говорил ее любимый Доктор Кто, отправляясь к новым приключениям. Быть может, теперь она наконец доберется до самых дальних уголков Вселенной.
– Allons-y! – кричит Стелла. Она стоит совсем рядом, по колено в воде, и кладет свою маленькую теплую ладошку в мою. Разве мог ребенок воплотить такой коварный замысел? Когда Бланка заговорила со мной у «Кастрюль», я почувствовала, что передо мной, без сомнения, человек, превосходящий мое понимание. У меня закружилась голова, как будто я заглянула в глаз гигантского кита, ощутив его безграничную силу. Не может быть.
Если это все провернула Стелла, она никогда не признается. Дочка поднимает на меня взгляд и расплывается в улыбке. Волны вымывают песок у нас из-под ног, но мы крепко держимся за руки, и у нас получается выстоять.
Благодарности
Я безмерно благодарна своим невероятным агентам – Эмме Леонг (Janklow & Nesbit, Великобритания) и Чаду Луиблу (Janklow & Nesbit, США). Их профессиональное чутье и тонкое понимание искусства повествования изменили мою жизнь. Мне выпала редкая удача – я стала их автором.
Сотрудничество с моим редактором, легендой издательского мира Памелой Дорман долгое время было моей мечтой. Вместе с коллегой из Канады Ларой Хинчбергер они существенно улучшили эту книгу. А я словно бы прошла эксклюзивный мастер-класс по писательскому мастерству.
Для меня было большой честью работать с замечательной командой Памелы. Мари Михельс – настоящий страж порядка, держащий все под контролем, а Натали Грант оказала мне неоценимую помощь. Ребекка Марш, Сара Делозье и Магдалена Дениз вложили всю душу в продвижение этой книги, а Молли Фессенден – это настоящая королева маркетинга.
Я глубоко признательна всем, кто работал над этой книгой в издательствах Pamela Dorman Books/Viking и Penguin Random House Canada. Вы потрясающие люди. Особенно хочу отметить Брайана Тарта, Андреа Шульц, Патрика Нолана, Кейт Старк и Мэри Стоун. За кулисами неустанно трудились Триша Конли, Диандра Альварадо, Нина Браун, Мэтт Джарратано, Ник Михал, Лаура Петрелла, Дженни Моулз и Кэти Риццо. А Николь Челли мастерски направляла весь процесс издания, за что ей огромное спасибо. Джейсон Рамирес и Дейв Литман создали красивейшую обложку, которая цепляет с первого взгляда, а Клэр Ваккаро и Кассандра Мюллер великолепно поработали над внутренним оформлением.
Я поднимаю бокал за Беа Грабовску и ее замечательную команду в Headline (Великобритания). Я благодарна вам за энтузиазм и трудолюбие.
Тэш Барсби, заместитель редакционного директора The Novelry, стала для этой книги доброй феей. Именно она сотворила волшебство, превратив мой черновик в заявку, и познакомила меня с агентом моей мечты. Луиза Дин, основательница The Novelry, создала уникальное писательское сообщество.
