Нерасказанное - Ritter Ka
Славинский держался ровно. Трость между пальцами. Точеный лакированный набалдашник в форме льва.
Неужели он не понимает, насколько отвратителен. Гетман выпустил дым. Посмотрел.
Едва сдержался, чтобы не скривиться.
Делает вид.
Что Павел о нем не знает.
Грязный развратник.
Unzuchtkerl. (нем. извращенец).
Но.
Что-то не так.
За дипломатом пошевелилась какая-то размытая тень.
Максим наклоняется вперед:
— Вы посадили умеренного социалиста. Rara avis. (лат. редкую птицу). Единого. Среди всех.
Тонкий палец в золотом перстне.
Густосиный сапфир.
Стучит по дубовой столешнице.
Глухой отзвук. Сапфировый отблеск сверкнул в хрустале цветом ночи.
— Своими руками, пан Гетман, вы все отдали Винниченко. Вам же не следует объяснять, что это за один. И к кому он бегает.
Павел присмотрелся.
Из невнятной тени проступил Петлюра.
Нагло.
Ставь над креслом.
Положил Максиму ладони на плечи.
Нет.
Павел не будет на это смотреть.
Перевел взгляд на пепельницу.
Однако и там этот Emporkömmling (нем. выскочка). Кривился из Гетмана.
Дипломат продолжил, усы растянулись в подобии улыбки:
— Вы даже обвинения не придумали. Немцы уйдут. Айхгорн убили у вас под носом. Надо идти в Антанту. А вы томите за решеткой единственного, кто с ней в контактах. Давно, глубоко и крепко.
На слове "крепко" Павел едва удержался. Симон в пепельнице хохотал во весь рот.
Даже кровь на губе проступила.
Взгляд на Славинского – этот Петлюра за ним в полный рост. Стоит в упор.
В красно-черной вышиванке.
Наклонился туловищем.
По самые локти навесил руки на плечи Максима.
Что-то нашептывает в ухо.
Уста шевелятся.
Облизывается.
Медленно.
И сверлит Павла.
Наглухо.
Ледяным взором.
Сжатие плеча Максима пальцами-прищепками. Одной рукой.
Другой под воротник.
Что дальше будет делать?
Павел боялся вообразить.
Мозг все рисовал сам.
Павел втиснулся в кресло.
Главное, чтобы Максим не заметил.
Спокойно.
Не совайся.
Не выдай себя.
— Пан Гетман, выпустите его. Сегодня же. Вы можете. Alles hängt von Ihrem Willen ab. (нем. Все зависит от вашей воли.)
Холод по спине.
Дыхание в затылок.
Он ведь только что был за креслом?
Как это возможно?
Павел уткнулся в стол.
На свои ладони.
Одна свободно. Другая с сигаретой.
Вдруг.
Еще одна. Ладонь.
То же самое.
Узко.
Тонкие пальцы.
Вышитый манжет.
Старинное обручальное кольцо, серебро с гравировкой.
Петлюрин.
Точеные пальцы барабанят по столешнице.
Серебро сверкает.
Красное и черное сливается.
Горячее. В шею.
Дыхание сбивается.
Сердце Павла сейчас выпрыгнет.
Незачем.
Гетман этого не выдержит.
Тяжелое дыхание.
В волосы.
За ухо.
Тошнота подступает изнутри.
Убегать.
Немедленно.
— Я уезжаю. К императору. На месяц.
(фр. Я УЕДУ. К КАЙЗЕРУ. НА МЕСЯЦ.)
Вскочил. И вышел.
Не оглядываясь.
> МОНОГРАФИЯ.
Укр. гражданство разных полит. сил соединилось вокруг освобождения [Петлюры].
Арест расценивался как борьба с украинством и откат Гетьмана в Россию. С.П. стал воплощением укр. идеи, за него сражались все дипломаты-украинцы.
М. Славинский, П. Стебницкий, О. Лотоцкий и др. составили ходатайство перед гетманом.
В защиту Петлюры приняли даже гетмановские министры Д.Дорошенко (закорд. дел) и А. Вязлов (юстиции).
> ПРИМЕЧАНИЕ. М. Славинский подразумевает убийство 30 июля 1918г. в Киеве на Липской рядом с дворцом Гетьмана фельдмаршала Германа фон Айхгорна левым эсером из Москвы.
IV. АДЮЛЬТЕР
Сентябрь 1918 г.
Киев, ул. Рейтарская, 37
Квартира М. Шаповала.
IV-I. АРБУЗ
Солнечный сентябрьский вечер.
Дверь настежь.
Никита.
Впереди всех остальных. Выше всех. Легкий светлый пиджак. Под мышкой здоровенный полосатый арбуз, но у него он кажется крошечным.
В другой руке белый мускат. Французская этикетка.
Улыбка широкая.
— Испугались, салаги? Коммт rein! (нем. заходите). Будет вкусняшка… Не то что у вас, рукожопе!
Разувается на ходу.
Тук – арбуз на стол.
Деньк - бутылка туда же.
Скрип ящиков.
Запах мяты. И кардамона.
За ним топчутся Володя с Розой.
Оба при параде.
Никита весь в работе.
Стучит лезвием по дощечке.
Делает первую половинку.
Сосредоточен.
IV-II. МОЛОДИЧКА
Роге не терпится:
– Что это будет?
- Бахмутская сангрия, - деловито отвечает Никита. — Как оригинальна, только наша, родная.
Он знает, для кого это.
Достает бокалы. Стекло звенит.
Роза не уверена, вкусно ли это.
Володя кривиться.
Вытаскивает из сумки какие-то нарезки, хлеб. Просто. Без фантазии.
Садятся.
Мужчины "о деле".
Сколько денег собрать.
Кто из погон согласен.
Кто сдаст. Кого вычеркнуть.
Никита завтра в Белую Церковь к Евгению. Володя в Житомире.
Сухо, уверенно. Обычно.
Дымят. Убили пепельницу.
Роге грустно.
Считает мух на столе.
Цмулит сангрию, всю допила.
Темнеет.
Никита успокаивает:
– Не унывайте, Роза. Сейчас придет Аленка. Будет веселее. И сангрию еще доделаю.
Поднимается. Толчет вторую, большую, половину арбуза.
Рубит, крошит.
Быть в замешательстве.
Чем работает.
Зря об Леночке.
У Володи в глазах блеснуло.
Роза обнимает мужчину, целует, щедро, в щеку, в ухо, в шею, оборачивается Шаповалом.
— Чтобы вы знали, у нас сейчас второй медовый месяц.
Володя: "А что, был первый?"
(Он уже о другом.)
Дверь хлопает.
Алёнка.
Не больше двадцати. Великолепная в бюсте, декольте открытое.
Подходит к Никите.
Обнимает как сестра.
На его фоне кажется совсем малой.
Он вращается с ножом в руке.
Целует ее в лоб.
Она смеется, потому что щекотно.
– Я к себе, – бросает на ходу.
Володя уже готов.
Мятеж против гетмана?
Тьфу!
Есть немедленные вопросы:
Туго шнурованная талия.
Влажная складка декольте.
Белокурые волосы.
Полные губы.
Роза считывает.
Ярость. Стыд и унижение.
Никита, спиной, ничего не видит.
Стучит по арбузу.
Сок разбрызгивается на дощечке.
IV-III. АДЮЛЬТЕР
Володя срывается.
Хвост пистолет.
Дверь стучит.
Мгновение тишины.
А дальше начинается.
Женский смех.
Что-то летит на пол. Бахкает.
Глухой удар в стену.
Мужской смех. Володин.
Еще удар. Сильнее.
Гуп.
Ушло-поехало.
Хруст кровати.
Что тут скажешь?
Никита как раз доделал сангрию.
Плечи напрягаются.
Дурак.
Не смог предупредить.
Вцепился в того арбуза.
Роза сидит на стене.
Глаза пустые. Слушает.
Раз.
Еще раз.
И еще.
Ее Володя. В другой женщине.
Это не кончится.
Продлится вечность.
Роза хватает ридикюль.
Каблуки стучат по паркету.
Ушла. Тихо.
Запах сангрии превращается в дух измены.
IV-IV. ЖЕНА
Никита сам.
Рядом сангрия. В кувшине.
Грыз себя: ничего не сделал.
Стол липкий от сока, рассыпана мята. Мокрая дощечка.
Кровать до сих пор ходит.
Казанова. Кончений.
Никита облокотился на стол. Затянулся сигаретой. Абсурд какой-нибудь.
Зачем Володя вел сюда женщину? Где логика?
Скрипит. До сих пор.
Время резиновое.
Стук в дверь.
Оля.
Чемодан, пакеты.
Пожить. Здесь безопасно. Не будут трогать. Симон у гетмана о Никите договорился.
На Оле скромное платье.
Запыленные туфли.
Там стихло.
Неужели. Володя завершил?
Оля разглядывает. Здесь еще не было.
Никиту знала поверхностно.
Увидела арбуз, кувшин, мяту.
Улыбнулась.
Это для нее.
Никита молчал. Прикусил губу.
Коснулся кувшина. Кивнул.
За стеной началась вторая серия. После антракта.
IV- V. ГИТАР
Оля ставит сумку у двери.
– Там… он? — указывает движением головы на звук страсти.
Никита кивает.
За стеной скрипит громче.
Кровать стонет, выводит ритм.
Оля замирает. Противно.
Утром от мужчины, ночь с ним.
Затем день по делам.
Устала. Лечится.
Надо отдохнуть.
Никита сводит брови, смотрит на стену.
Шоу должно продолжаться.
Кладет кувшин на стол.
Резко приподнимается.
В коридоре среди ружей хватает гитару.
Настройка струн.
Садится.
Проводит пальцами по струнам – знакомый мотив.
Оля:
— Эй, соколы?
– Она сама, – Никита начинает напевать низко, с хрипотцой. Но чисто.
Оля вслушивается, потом мягко подхватывает припев на польском. Ее голос легче, чище.
(Никита)
Эй где-то там, где черные воды,
Сел на коня молодой казак.
Плачет молодая девушка,
Едет казак из Украины.
(Оля)
Эй, эй, эй, соколы!
Избегайте гор, лесов и долин.
бис Звон, звон, звон, маленький колокольчик,
Мой маленький степной жаворонок.
Моё степное кольцо, кольцо, кольцо.
Дуэт накрывает пространство, стирая удары и стоны за стеной.
IV-VI. ПОСЛЕ СТРАСТИ
Дверь хлопает.
Вваливается Володя.
Рубашка расстегнута, хохол влажный.
Глаза черный огонь.
Никита с гитарой, Оля поют.
Музыка сливается с арбузным запахом, назло тем ударам, которые звучали несколько минут назад.
Володя замер, криво усмехнулся.
Губы влажные, глаза язвительны.
Вид на Олю.
— Дама, вас же обманывают? Вы завидуете?
(укр. Что, дамы? Не еб#ть? Завидуете?)
Ответа не ожидал.
Хлопнул дверью.
Тишина.
В
